Ракеты

В романе о Джеймсе Бонде "Лунный рейкер" (1955) Ян Флеминг попросил Советский Союз предоставить атомную боеголовку и эксперта по ракетам для ракеты, предназначенной для уничтожения Лондона, но эту ракету должны были запустить нацисты, базирующиеся в близлежащем Кенте. Военная ситуация изменилась 4 октября 1957 года, когда Советский Союз запустил ракету, которая доставила Спутник I, первый спутник, на орбиту, где он обогнул мир со скоростью 18 000 миль в час. Этот запуск не означал, что у Советов есть межконтинентальные баллистические ракеты, способные нести атомные бомбы, но он означал, что такие ракеты могут скоро появиться. Межконтинентальные ракеты привели бы весь мир в зону досягаемости, а значит, сделали бы США уязвимыми для советского нападения, как со стороны первого удара и от контрудара. В стратегическом плане ракеты угрожали воплотить в жизнь доктрину воздушной мощи, разработанную в 1920-1930-е годы. В то же время, хотя в начале 1960-х годов системы наведения самолетов B-52 считались более точными, чем те, что устанавливались на ракетах, ракеты вскоре сделали устаревшим ядерный потенциал американского Стратегического воздушного командования - потенциал, которому уже бросили вызов советские средства ПВО. Разработка абляционных экранов, изготовленных из композитных материалов, сыграла важную роль в успехе этих ракет. Многие испытания немецкой V-2 времен войны оказались неудачными, поскольку ракета разрушалась при входе в атмосферу, вероятно, из-за сочетания нестабильности, вибрации, давления и тепла. Только в 1950-х годах был разработан абляционный теплозащитный экран, призванный защитить ядерную боеголовку от сгорания в атмосфере при входе в атмосферу.

Развертывание межконтинентальных ракет изменило параметры уязвимости и привело к тому, что космос стал рассматриваться в большей степени с точки зрения прямых линий между местом запуска и целью. Поскольку основные цели находились в США и Советском Союзе, эта ситуация привела к озабоченности осями атаки через Северный полюс и последующему составлению карты этих более коротких маршрутов. Угроза для США со стороны Советского Союза была подчеркнута в секретном докладе Комитета Гейтера в ноябре 1957 года.35 Стратегические возможности, которые предоставляли баллистические ракеты дальнего действия с ядерными боеголовками, сделали инвестиции в дорогостоящие ракетные технологии необходимым курсом действий, поскольку они могли лететь намного быстрее и дальше, чем самолеты, и, в отличие от них, не могли быть сбиты. Это изменило характер как антиядерной обороны, так и ядерного сдерживания, поскольку последнее теперь, очевидно, требовало повышенного уровня военной готовности. Уязвимость перед ракетами усилила и без того сильное чувство тревоги перед лицом ядерного оружия. Действительно, "Оборона: Outline of Future Policy", британская Белая книга по обороне от апреля 1957 года, отмечала: "Необходимо откровенно признать, что в настоящее время не существует средств для обеспечения адекватной защиты населения этой страны от последствий нападения с применением ядерного оружия". Общественность отреагировала на это с заметной озабоченностью. Было и политическое измерение, поскольку страх и гнев по поводу возможных разрушений в результате ядерной войны способствовал активизации населения в пользу ядерного разоружения. Это было более выражено в Западной Европе, чем в США. В свою очередь, реакция на эту активность, будь то поощрение или противодействие, стала одним из аспектов холодной войны.

Спутник и советская эпоха

Более широкое значение Спутника не ограничивалось военной стратегией. Он также подтвердил утверждения СССР о том, что он обгоняет США и Западную Европу не только в военной технике, но и в технологическом потенциале, а также в уровне жизни. Действительно, холодная война была в одном отношении это была битва за технологическую современность. Конкуренция за уровень жизни отражала растущее в конце 1950-х годов ощущение того, что холодная война была битвой за сердца и умы потребителей на внутреннем фронте в той же мере, что и за умы вооруженных сил. В Советском Союзе распространялся дух оптимизма. Однако переворот в связях с общественностью, вызванный запуском Спутника, оказался совершенно ложным, отчасти потому, что советской экономической статистикой манипулировали, а также из-за системной советской неспособности обеспечить получение точных цифр и составление надлежащих балансовых отчетов. Например, в Узбекистане (республика в составе Советского Союза) при Шараве Рашидове (1959-83 гг.) цифры по производству хлопка постоянно были грубо неточными. Тем не менее, озабоченность Запада советским экономическим ростом дополняла беспокойство по поводу его явного экспансионизма и военного потенциала. Более того, советский рост был важен в пропагандистской войне, которая в конце 1950-х годов все больше фокусировалась на уровне жизни потребителей. Если советская система может обеспечить лучшие результаты, то, как считали в СССР и опасались на Западе, рабочие всего мира выберут ее, как и новые независимые государства третьего мира, такие как Египет. Такой подход представлял собой вызов капитализму, а также социалистическим партиям, которые коммунисты представляли как запятнавшие себя готовностью идти на компромисс с капитализмом. Короче говоря, советский проект был перезапущен на конкурентной мировой арене в манере, сильно отличающейся от его предыдущих версий в первые годы революции и последовательных попыток при Сталине. Предлагаемая советская современность была частью новой политической борьбы. Советскому Союзу предстояло завоевать мирное сосуществование.37 Хрущев выиграл борьбу за доминирование над советским режимом.

Скомпрометировав своих соперников антисталинской кампанией в 1956 году, Хрущев столкнулся с их контратакой в июне 1957 года, когда "антипартийная группа", возглавляемая Маленковым, Молотовым, Кагановичем и Дмитрием Шепиловым, получила большинство голосов в Политбюро за его отставку. Однако Хрущев, поддерживая министра обороны Георгия Жукова и КГБ, настоял на том, чтобы это решение было утверждено на пленуме ЦК. Это отменило решение Политбюро. Затем Хрущев убрал своих противников, отправив Молотова послом в Монголию, Маленкова - руководить гидроэлектростанцией, а Кагановича - асбестовым заводом. Жуков был уволен, чтобы укрепить позиции Хрущева. Шепилов, сменивший Молотова на посту министра иностранных дел в июне 1956 года, был заменен Андреем Громыко.

При Хрущеве конкуренция с США была на первом плане, поскольку она олицетворяла капиталистическую мечту. Хрущев видел "соревнование в том, кто лучше обеспечит простого человека на пляже холодным напитком". Впечатленный американским потребительством, Хрущев считал его вызовом сейчас, когда западные колониальные империи исчезают: 'Американцы поняли это. Они поняли, что если простые люди хотят жить так, как жили короли и купцы в старину, то потребуется новый вид роскоши, обычной роскоши, создаваемой из товаров, производимых миллион, чтобы каждый мог его иметь". Однако в итоге американцы смогли обеспечить ракеты и потребительский спрос, в то время как для Советов последнее оказалось невыполнимой задачей, во многом из-за серьезных недостатков экономики, контролируемой коммунистами.