Шрифт:
Закладка:
— Идем к костру. Тебе надо согреться. — Оборотень заботливо накинул на голого Федограна суконный серый плащ.
«Интересно»? — Подумал наш герой: «Откуда он его взял? У нас же из одежды ничего не было. И сам вон с иголочки одет, хотя босой, как всегда, не любит, брат мой, волк, обувь». — Федор даже улыбнулся своим мыслям: «И Яробуд? Старик тоже в обновках. Неужели это сотник их так приодел? А вот Бера, что-то не видно»?
Увалень словно услышал мысли.
— Брат! — Медведь бежал и орал, пинками разгоняя мешающих лошадей, и уворачиваясь от целящихся в него копыт, недовольных таким отношением к себе животных. — Очнулся, брат! — Могучие руки сдавили с хрустом плечи. — Я говорил, что поможет мой метод. Я говорил, что в воду ледяную надо. Меня так мамка лечила, от укусов этой погани мелкой, когда я на спор в муравейник голову засунул. Если мне помогло, то и тебе должно было помочь. Этот старый ворчун еще сомневался. — Увалень мотнул головой в сторону обернувшегося на крик Яробуда. — А то все: «Дурак да дурак», будет теперь знать…
Тепло растекалось по душе. Не тепло от согревающих солнечных лучей, хотя и это тоже, а тепло искренней радости заботящихся за него друзей. Никогда в его жизни такого с ним не случалось. Мама с папой тут не в счет, они самые близкие люди от рождения. Но вот люди, называющие себя: «друзьями», никогда не проявляли столько искреннего, не показного внимания, отделываясь фальшивой заботой с пустыми глазами, и натянутыми улыбками. Здесь все по-другому.
Яробуд встретил стоя. Внимательно посмотрел в глаза, обнял и резко оттолкнул.
— Садись, сынок.
Это его: «сынок», прозвучало так по-домашнему, что грудь у парня сдавило. Так старый, суровый вояка никого еще не называл, на его памяти. Чувствовалась в интонации деда, в его взгляде и даже в гордо расправленных плечах, гордость за своего ученика.
— Садись погрейся. Сейчас кашки с мясом да взвару ягодного принесут. — Он повернулся в сторону лагеря и рявкнул. — Обед сюда быстро. — И снова повернулся к Федору. — Садись, садись. Тут тебе обновки сотник привез, так ты оденься, не ходи голышом-то. Невместно.
— Силен воин. — Хлопнул по плечу как-то незаметно подошедший Ермох. — Уважаю. — Он встал напротив и посмотрел прямо в глаза. — Когда все успокоится тебя к себе в сотню возьму, и сразу в ратники. Таких в новиках держать только портить. Мне такие вояки нужны. Это ничего что молод.
Между ними резко вклинился учитель, растолкав локтями и повернувшись к Ермоху, скрутил ему дулю в самый нос:
— А вот это видел. — Сощурил он глаза. — Нам такие самим требуются. И рассмеялся. — Выкуси. Хватит трепаться. Вон парню поесть уже принесли, а он еще голый, как новорожденный сосунок. Ну-ка воин! Бегом одеваться! — Дед рявкнул так, что Федор вздрогнул. На столько внезапно тот сменил тон с шутливого на звериный. — Минуту тебе на все. — Развернулся и прохромав к костру сел, вытянув руки к огню.
Сотня ушла, оставив после себя идеальный порядок, даже костровища были укрыты дерном, предварительно до этого снятым. Стоял тут лагерь или нет, теперь было непонятно, на столько все было тщательно убрано и замаскированно. Они свою задачу, догнать беглецов, поставленную князем выполнили, а то, что вместо поимки одели и накормили, знать местному правителю необязательно, тем более что они везли ему трофей: «Нечаянно захваченную, во время погони нежить, которая может, и даже очень хочет, рассказать много интересного».
Беглецы сидели вокруг костра, все пятеро, и молча смотрели на огонь, изредка подбрасывая веточки из-под ног в затухающее пламя.
— Так кто же вы всё-таки такие? — Яробуд наконец задал волнующий его вопрос. — Почему с вашим появлением, в моей жизни, неприятности стали сыпаться на голову с завидным постоянством?..
Но договорить не успел. Костер вдруг как-то внезапно ярко вспыхнул, и окутался дымом, а из леса вышла рысь. Она, мягко, словно плывя, передвигая лапы по траве, смело шла в их сторону. На ее шее сидел, как всегда с трубкой, торчащей из спутанной бороды Чащун, и хмурил густые брови.
— Не успел. — Вместо здравствуйте, выдохнул он с сожалением облако дыма, спрыгивая с животного напротив поднявшихся при его приближении друзей. — Вот досада. — Он толкнул в бок внимательно наблюдавшею за ним рысь. — Все, приехали. Иди назад, в лес. Не нужна больше. Когда понадобишься кликну.
Словно ожидая чего-то подобного, мощный зверь резко развернулся и прыжками скрылся в ельнике, а нежданный гость прошел мимо замерших хозяев, и уселся у костра:
— Чего застыли словно морок поймали. Садитесь. Говорить будем. — Поворошив задумчиво угли, он поднял глаза, и пристально посмотрел на Яробуда. — Что воин? Много вопросов, и ни на один нет ответа?
Тот кивнул в ответ, и присел рядом на корточки.
— Может ответишь ты? — С ехидным прищуром, в котором застыл вопрос учитель, уставился немигающим взглядом на гостя, и не менее ехидно добавил. — Дух жизни.
— Тебе, как всегда, все надо по полочкам разложить. — усмехнулся тот. — Да вот беда. — Он сделал паузу, и продолжил уже с другим тоном, в котором присутствовали нотки раздражения. — Я сам многого не знаю, и потому не понимаю. Хочу разобраться во всем, так же, как и ты. Потому давай без тайн. Откровенно. Задавай свои вопросы, я отвечу. Потом моя очередь.
— Кто они? — Уточнения не понадобилось, потому что палец старого воина уткнулся в грудь Федора.
Чащун кивнул? Принимая вопрос.
— Думаю от вас это больше не имеет смысла скрывать. Вы доказали свое право все знать, дружбой и верностью друг к другу. Я расскажу:
Люди пока этого не замечают, но мир меняется. — Он вдруг сделал паузу и внезапно крикнул куда-то за спину Федора:
— Вылазь, ошибка Стрибога, хватит из себя крысу изображать.
— Никакая я не ошибка, я лучшее его творение. — Вышел из-за сидящего парня обиженный шишок. — Сам ты ошибка.
— Думай что хочешь, но прекрати прятаться. Ты уже на столько сильно влез в творящиеся здесь дела, что отсидеться в норке не получится, достанут и там. Так что беги отсюда, пока не поздно. — Илька никуда не побежал, а насупившись сел рядом с Федором. — Но я отвлекся. Вы, конечно, знаете сказку про Федограна и Ратмира?
— Ага.
