Шрифт:
Закладка:
18 августа Московская сенатская контора объявила этот указ руководителям учреждений и приказала известному русскому архитектору Дмитрию Ухтомскому составить план дома и смету на производство ремонта. 24 августа руководителям учреждений, находившихся в «аптекарском доме», было указано, куда они должны переселиться[337]. Одновременно с этим Ухтомский получил ордер Трубецкого, из которого было ясно, что правительство ставило своей целью открыть университет еще в 1754 году. «Понеже исправность сего дома требуется зело скоро и неотменно, так, что (бы) еще до наступления нынешней зимы, оное окончано было», — писал Трубецкой, приказывая Ухтомскому осмотреть дом, составить план всех помещений с указанием, где какой ремонт требуется, и прислать ему, «а между тем оный дом неослабно исправлять»[338].
Составленная Ухтомским «опись ветхостей» показывала, что ремонт предстоит значительный. В доме нужно было перестлать полы и лестницы, переложить печи, сделать новые оконные рамы, заменить стропила, перекрыть крышу, покрасить здание снаружи и внутри, отремонтировать и восстановить орнаменты и колонны вокруг купола здания и выполнить целый ряд других работ.
Получив рапорт Ухтомского, Московская сенатская контора приказала требуемые им 1000 рублей отпустить, а «оказавшиеся по осмотру ветхости… исправлять неослабно»[339]. 9 сентября последовало еще одно решение Сената: «на исправление вышеобъявленных покоев, деньги, сколько необходимо надлежит по требованию архитектора князя Ухтомского, дать из Московской конторы немедленно, чтобы в исправлении того и малой остановки последовать не могло»[340]. В середине сентября Ухтомский доложил Трубецкому и Московской сенатской конторе, что он не может приступить к работе, так как занимающие дом учреждения все еще не выехали. Московской сенатской конторе пришлось много возиться с их переселением. То оказывалось тесным здание, куда их предполагалось переводить, то там требовался ремонт. Особенно много хлопот доставило переселение главного комиссариата, в помещениях которого хранилось около 3-х миллионов рублей медной монетой. Несмотря на принятые меры и строгие указы, главный комиссариат закончил переселение лишь 15 ноября[341].
Первое здание Московского университета
В ходе ремонтных работ выяснилось, что примыкавшее к аптекарскому дому «здание австерии» (харчевни) находится в таком состоянии, что его отремонтировать невозможно. 29 сентября Ухтомский доносил, что после того, как «австерия» была очищена от накопившегося в ней огромного количества мусора и нечистот, обнаружилось, что стены сгнили, своды подвалов покрыты расселинами и отремонтировать здание совершенно невозможно. Он предложил разобрать здание «австерии» и «построить до Никольского мосту зал с внешними и внутренними украшениями». Сенат согласился с предложением Ухтомского и к 1 ноября «австерия» была разобрана. Предлагаемая же постройка зала так и не состоялась, хотя Ухтомским были составлены планы и смета этой постройки[342].
Задержка с развертыванием ремонта и наступление зимы, когда строительные и ремонтные работы значительно осложнялись, вызывали серьезное беспокойство за сроки их окончания. Ордером Трубецкого от 24 ноября 1754 года «наикрепчайше подтверждено, чтоб в показанном бывшем аптекарском доме строение происходило с поспешностью и неотменно в такое состояние привести чтоб генваря с 1 числа 1755 году в тот дом все училища и со учениками немедленно ввести и в нем то, всей империи полезное дело… неотменно начать можно было». Трубецкой приказывал все жилые помещения дома так хорошо высушить, «что еще наступающей зимою во оный дом действительно ввести можно было»[343].
К началу декабря основные работы в верхнем этаже были закончены и началась просушка помещения. К концу января дом был в основном готов[344].
Спешка с окончанием ремонтных работ в зимних условиях привела к тому, что осталось много недоделок, о которых в июне 1755 года доносил Московской сенатской конторе директор Московского университета А. М. Аргамаков[345]. Но дело не ограничивалось недоделками. Несравненно важнее было другое: дом был крайне тесен. С ним произошло то же, что и со штатами университета. Если в штате предполагалось всего 6 учителей гимназии, то через год их было уже около 30 человек. Если Шувалову казалось, что помещения на Красной площади хватит с избытком для университета, гимназии и всех подсобных учреждений, то в действительности оказалось, что разместить в нем университет и насчитывавшую несколько сот учащихся гимназию невозможно. Почти сразу же после открытия университета возник вопрос об обмене дома университета на принадлежавший Медицинской коллегии дом на Моховой. Так как дом Медицинской коллегии был не намного больше, а переоборудование требовалось большое, то обмен не состоялся, хотя вопрос о нем поднимался не раз[346]. Для университета был срочно необходим еще один дом. Через полгода после открытия университета Сенат слушал следующее донесение: «Всегдашнее учеников в гимназии Московского Университета приращение, требует надлежащего к тому пространного дому, а пожалованный для университета близь Никольских ворот дом, как местом, так и построенными покоями тесен… и для нынешних оказавшихся из обоих гимназиев достойных к слушанию профессорских лекций… так же для аудиторий, канцелярии, библиотеки и типографии, которой при университете быть непременно должно, доволен быть не может»[347]. Университет просил о покупке дома кн. Репнина на углу Моховой и Никитской улиц за 14 600 рублей.
Однако и покупка репнинского дома не разрешила полностью вопрос о помещении. Поэтому в делах университета неоднократно встречаются распоряжения о постройке каменных и деревянных флигелей и т. п. построек во дворе репнинского дома[348]. Но построить что-либо капитальное университет не мог — у него не было средств ни на строительство, ни на капитальный ремонт. Их не хватало даже на повседневные нужды. Это привело к тому, что здание университета у Воскресенских ворот находилось под угрозой полного разрушения.
Архитекторы, осматривавшие в 1775 г. по поручению Сената дом университета, отметили, что все своды и стены дома в расселинах, полы, потолки и лестницы пришли в негодность, стена, обращенная к Кремлю, угрожает скорым падением. Они утверждали, что если летом 1776 года не начать капитального ремонта дома университета, то он неминуемо развалится.
В своем донесении Сенату Московский университет указывал, что его второй дом, находившийся на Моховой, где жили студенты и гимназисты и были расположены классы и аудитории, все это лишь «крайнем утеснением едва помещать может», и просил о немедленном отпуске 7 тысяч рублей на ремонт дома. Стремясь ускорить получение денег,
