— Пам, послушай… — обратился было Налланномом к брату, но его голос утонул в рассерженном крике иллита.

— Нас полторы сотни! — рявкнул заляпанный кровью товарищей Паммаллоном. — Думаешь твоя магия что-то значит? У меня тоже есть маги! Вперед, парни! На абордаж!

Корабли пошли на сближение. Полетели первые абордажные крюки. Надкушенный Гриппо хохотал, готовясь принять бой за свою любимицу. Фор Корстед же, вздохнув, подошел к ограждению и направил на борт когга открытую ладонь.

— Бешеная, на тебе второй. — он кивнул за спину, где во всю пристраивался другой когг. — Ксинс, помоги ей.

— Сама справлюсь! — радостно воскликнула светлая.

Она коротко разбежалась и, казалось, взлетела, перепрыгивая на отданный ей корабль. При этом эльфийка умудрилась прямо в полете навыком снести голову иллиту, пытавшемуся перебраться на флейт. На палубу она приземлилась уже забрызганная густой синей кровью.

А с ладони Радремона тем временем сорвался ревущий поток черного, как душа демона, пламени.

Пламя темного феникса.

Огонь ударил в борт когга с такой силой, что весь корабль пошатнулся, а готовившиеся прыгать пираты оступились и полетели в воду. И это стало их спасением, потому что менее удачливые корсары вспыхивали подобно пучкам сухой соломы и опадали обугленными головешками. Без крика, без стона, без шанса на спасение. И даже само судно рыдало, объятое языками пожара.

Несколько магов с галеры попытались достать маркиза различными водными заклинаниями. Они швыряли одни чары за другими, но те лишь бестолково стекали, разбившись об Продвинутый щит тьмы, который тоже заметно прибавил в эффективности. В ответ же фор Корстед, не отвлекаясь от уничтожения когга, фиксировал магов Узами отчаяния и добивал Тройными стрелами праха.

Благодаря Парной магии, Радремон теперь вполне мог одновременно сражаться сразу с двумя противниками уровня Юлгона. Те же, кто стоял ниже, и вовсе не стоили его внимания.

Попытка воинов ближнего боя прорваться на флейт так же успехом не увенчалась. Все они с разбега натыкались на развернутый Налом Барьер и, разбив лица в кровь, срывались в воду. Хотя, по сути, Налланномом таким образом всего лишь спасал сородичей. Потому что прекрасно знал, что их ждет по эту сторону леера.

Минуты сменялись минутами, но ни один из пиратов так и не сумел коснуться палубы «Тоники-Люции». А не вступившие в бой матросы Гриппо с благоговейным ужасом следили за ходом схватки. Ведь одно дело слушать россказни Банарва об эпическом сражении с Кракеном и совсем другое — собственными глазами лицезреть невообразимое могущество настоящих героев.

Самым выдающимся из которых безусловно являлся владелец судна и всех их судеб — Радремон фор Корстед.

— Стой! Прекрати! — взмолился Паммаллоном, видя как тают вверенные ему силы. — Я был неправ! Мы сдаемся! Всем сложить оружие!

Радремон опустил руку, но и без этого когг уже прогорел настолько, что начал черпать воду, а команда спасалась, пытаясь вплавь добраться до флагманской галеры.

— Орк и гарпия. — невозмутимо произнес маркиз, сверху вниз глядя на разбитого в пух и прах флибустьера. — Где они?

— Отзови свою сумасшедшую! — Паммаллоном с трудом перекрикивал доносившиеся со второго когга крики, преисполненные боли и отчаяния.

— Где. Они. — надавил фор Корстед, нависая словно огромный огр над посмевшим его задеть кристом.

— На базе они. На базе! — окончательно сдался предводитель пиратов. — На острове. Отзови ее!

Радремон повернулся в сторону устроенной эльфийкой бойни. Та как обычно купалась в потоках крови, каждым взмахом ножей порождая все новые сапфировые фонтаны.

— Бешеная! — крикнул ей маркиз.

— Чего? — отозвалась светлая, догнав и обезглавив очередного иллита.

— Как закончишь — искупайся. Не то всю палубу мне тут заляпаешь.

И она с инфернальным хохотом продолжила преследовать тех, кто еще не догадался выпрыгнуть за борт, предпочтя позор неминуемой смерти.

Паммаллоном же рухнул на колени и зарылся лицом в ладони. Но, ощутив на себе сочувственный взгляд, поднял голову.

На него с искренним состраданием смотрел Нал.

— Повезло тебе с хозяином, минсак. — сквозь зубы процедил пират.

— Рад мне не хозяин. — резко дернул щупальцами Налланномом.

— Да конечно. А кто? Любовник?

— Он. Мой. Друг! — гордо заявил Нал и с молчаливого позволения Радремона отправился лечить раненных сородичей.

Глава 30

Родной остров Налланномома оказался не так уж и далеко, и солнце едва перевалило за полдень, как небольшая эскадра причалила к простенькой деревянной пристани.

Вокруг сновали крохотные рыбацкие лодки, меж деревянных домишек носились иллитские дети, женщины занимались ежедневной рутиной. Виднелись и рабы различных рас. Их легко было отличить по металлическим ошейникам и потухшему взгляду.

Спустившись по сходням, Паммаллоном подозвал пробегавшего мимо сорванца и приказал тому что-то на иллиноте. Округлив глаза, мальчишка стремительно умчался, а спата во главе с Радремоном покинула «Тонику-Люцию». Команда на всякий случай осталась на борту, а пассажиры и вовсе заперлись в трюме, проклиная свою судьбу, связавшую их с сумасшедшим героем.

— Бедновата деревушка. — проронил Банарв, щепкой выковыривая из ушей серу. — С таких даже взять нечего.

— Ой, будто твоя глухомань чем-то отличалась. — отмахнулась Бешеная, вызывающе поглядывая на потрепанных пиратов. Те униженно отводили взгляд. — Небось вообще в норе жил. Не слушай его, Нал. Отличное местечко. Эй, кальмароговые! Кто хочет сразиться?

Услышав страшное оскорбление, несколько мужчин, схватив багры и другие подручные средства, угрожающе двинулись к светлой, но их быстро вразумили поверженные ранее сородичи. Бешеная раздраженно цыкнула.

Налланномом же стоял, нервно стискивая в руках артефактный жезл. В его желтых глазах с горизонтальным зрачком вспыхивала то печаль, то радость, то застарелая и давно похороненная в глубине души боль. С одной стороны он впервые за долгое время вернулся домой, к семье, но с другой — эта самая семья отказалась от него, заклеймив бесполезным минсаком и продав в рабство. Тут не до телячьих нежностей.

И все же…