Она охнула, осознав, что вышла к нему практически раздетая, лишь в нижнем белье.

— Кирилл Андреевич, не надо… это неправильно… — Влада отворачивалась от его поцелуев, но он продолжал впиваться в ее кожу на шее, спускаясь все ниже и ниже.

Раздался треск ткани. Бархатов удвоил свои усилия, прижимаясь к ней разгоряченным телом, и она поняла, что теряет разум под его напором.

— Девочка моя… Стася… — прохрипел Бархатов. Слова, словно острые осколки, впились в ее сердце.

Она не была готова к такой боли.

— Не надо! — вскрикнула Влада, пытаясь отодрать его руки.

Но Кирилл будто не слышал. Он обхватил ладонью ее затылок и впился в губы, перекрывая дыхание. Затем потащил куда-то, и ее ноги оказались болтающимися в воздухе.

— Стася, Стася… — он не прекращал называть ее именем, от звука которого у Влады звенело в ушах.

— Прекратите, я не могу! — она попробовала оттолкнуть Бархатова, но все попытки оказались бессильны перед его напором.

Влада попыталась прислушаться к себе, понять, что чувствует. Но внутри ощущала лишь страх и неприятие. Неужели ее тело оказалось гораздо умнее, чем мозг? Ведь Бархатов совсем рядом, пылающий от страсти и желания, а она абсолютно пуста… Может быть, если позволить ему делать то, что он хочет, поступить как в прошлый раз, то ее ощущения вернутся?

Бархатов подхватил ее на руки и понес наверх, туда, где безраздельно царствовала другая. Туда, где Владе не было места.

Когда они оказались в спальне, в этом призрачном, холодном ночном полумраке она увидела глаза Бархатова. Они были широко распахнуты и мерцали. Странное, дикое свечение утонувшего в своей больной любви человека…

— Я никогда не отпущу тебя, — прозвучал его голос. Бархатов отвлекся на мгновение, потянувшись в сторону, и вот в его руках оказались наручники. Серебристая сталь переливалась, словно они были дорогим украшением, а не средством порабощения…

Владу передернуло. Она завертелась, крутя головой в поисках выхода. Сдавленно закричала:

— Нет, я не хочу! Мне это не нравится!

— Тебе всегда это нравилось, Стася. Не упорствуй, — Бархатов попытался застегнуть кольцо наручника вокруг ее запястья, крепко держа за локоть. Кожу обожгло металлом.

«Это то, чего ты хотела?» — она услышала голос Глеба в своей голове.

— О чёрт, нет! — Влада уперлась ногами в живот Бархатова и со всей силы оттолкнула его.

Он покачнулся, подался назад. В ту же секунду Влада скатилась с кровати, поднялась с колен и помчалась вниз, не разбирая дороги. Чуть не упав с лестницы, больно ударилась ребром ступни, а затем добавила себе синяков, еще и врезавшись в диван. Она услышала позади шаги, потом какой-то грохот. Влетев в свою комнату, Влада захлопнула дверь и заперлась. Грудь тяжело вздымалась, в горле пересохло. Она ждала появления Бархатова, но совсем скоро дом погрузился в тишину.

Уснуть Влада так и не смогла. Ходила из угла в угол, прислушиваясь и перебирая в голове сказанное Бархатовым. Что в его словах было правдой, а что бредом было совершенно непонятно. Да и выглядело, на самом деле, больной фантазией пьяного человека.

Она села на кровать, зажав голову между ладонями. Дрожь с неимоверной силой сотрясала ее тело. Казалось, что внутри находится двигатель, работающий на холостых оборотах.

Что происходит?! Что, черт возьми, происходит?!

Он стрелял в Стасю! Практически покушался на ее жизнь. Почему? Не из-за танцев же и работы в театре можно пойти на такое. Ревность? Нет, в его словах не было намека на других мужчин. Стася, твою мать, во что ты влипла?!

Ощущение чего-то тяжелого, тайного и постыдного раздирало в клочья. На смену жалости к Бархатову, пришло другое чувство — дикий ужас, страх, вперемешку с жадным любопытством. И виновата в этом была опять Стася. Но Влада сейчас была так близка к ней, что почти ощущала ее тепло, держала за руку в тот момент, когда Бархатов хотел навсегда приковать ее к себе…

Влада уже попробовала любовь Бархатова на вкус, ей это даже понравилось… Но соответствовать его желаниям не получалось. Кишка тонка — еще вчера могла подумать она. Но дело было совсем в другом. И пусть осознание вышло запоздалым, и мозг еще не в состоянии разложить все по полочкам — Влада чувствовала, что ее мечты разбились, но не сожалела об этом.

Промучившись больше трех часов, Влада переоделась и вышла из комнаты. Темнота рассеялась, наполнив гостиную утренними тенями. В голове шумело, каждый шаг отдавался тяжестью и болью. Увидев осколки на полу, Влада присела и собрала крупные части. Затем вернулась с тряпкой и вытерла пол. Поставила чайник, с каждой секундой набираясь решимости встретить Бархатова во всеоружии.

«Надо сказать, надо просто выкрикнуть ему в лицо, что он конченный псих. И ему следует обратиться к врачу, потому что он не в состоянии отделить реальность от своих пьяных фантазий!»

Почему-то подумалось о Глебе. Было бы лучше всего, если бы он приехал сейчас и выслушал ее перед тем, как появится хозяин дома.

Влада усмехнулась — рассказать все? Хорошее же мнение он о ней составит. Нет, ему совсем незачем знать этого.

Наверху послышался шум шагов, хлопнула дверь. Влада почувствовала, как моментально заледенели руки, и напряглась спина. Она ухватилась за стул и уставилась на лестницу. К ее удивлению, на втором этаже раздался звонок телефона, затем, через некоторое время, еще один. Влада слышала голос Бархатова, но не могла разобрать слов. Когда он появился на верхней площадке — бледный, с тяжелым мрачным взглядом — ее потянуло в сторону от внезапной слабости, и стул с противным скрежетом последовал за ней.

— Доброе утро, — хрипло произнес Бархатов. — Сделайте мне крепкий кофе, пожалуйста.

— К-кофе?! — выдавила из себя Влада.

— Да, я буду эспрессо. Двойной. Дико раскалывается голова. — Бархатов сел за стол.

Вблизи Влада увидела лопнувшие сосуды вокруг его зрачков и глубокие тени под глазами. Лицо приобрело сероватый оттенок, скулы ввалились.