Шрифт:
Закладка:
Он взял небольшую паузу, подбирая формулировку:
— Короче, меня стало напрягать, что народ вываливает свою частную жизнь на всеобщее обозрение. Может, только у меня такой бзик, но я стал себя всё чаще ловить на мысли, что подглядываю в замочную скважину… Вот ты сегодня в кинотеатре сказала — неохота, мол, слушать чужие интимные разговоры, даже если их добровольно выложили, открыли публичный доступ. И с соцсетями — что-то похожее, по моим ощущениям…
— Звучит и правда не очень. Может, ты просто краски сгущаешь?
— Может быть. Говорю же — всё субъективно. А у вас там как с соцсетями?
— У нас их, по-моему, нет. Во всяком случае, я не слышала.
— Зато здесь они плодятся немерено. Я теряюсь.
— А я сначала подумала, что тебе в нулевых всё нравится.
— Нет, конечно, не всё. Но лично у меня здесь есть комфортная ниша. И повторяю — мне повезло. Нашёл работу по вкусу, денег хватает. Причём заметь — такой вид работы появился совсем недавно. Когда я в институте учился, онлайн-газет ещё толком не было. Интернет открыл мне возможности. Но теперь интернета становится слишком много. Мы проскочили оптимум, так мне кажется. Или вот-вот проскочим. Всё чаще слышу — если отсутствуешь в соцсетях, то тебя, считай, вообще нет.
— Но ты ведь страницу завёл-таки. Покажи.
— Да там нет почти ничего. Одна титульная фотка, имя, место учёбы. Я вообще собирался удалить профиль, но не успел. Командировка в прошлое отвлекла.
— Всё равно показывай.
— Ладно. Потерпи несколько минут.
Закончив с едой, они помыли посуду, вытерли стол на кухне. Алексей принёс ноутбук и нашёл нужную закладку. Ссылка, однако, почему-то не открывалась.
— Страница не существует, — прочёл он. — Гм. Хотя сама соцсеть — вот, работает.
— Может, прыжок во времени повлиял? Ну, в смысле, биография чуть подправилась и по этому пункту.
— И я, значит, всё-таки снёс аккаунт, как и хотел? Вот и замечательно.
Алексей открыл сайт со списком музыкальных радиостанций, выбрал одну, подключился к онлайн-вещанию. Анна тем временем вытащила из холодильника колу, открыла банку. Сделав глоток, подошла к окну, отдёрнула занавеску.
Он выключил свет на кухне, и за стеклом проявился двор. Огромная липа тянула ветки к стеклу, на листья падали отсветы фонаря. На асфальтовом пятачке внизу теснились автомобили.
— Пейзаж не слишком московский, — сказала она.
— Ага. Почти как в Минводах, даже неинтересно. Я-то хотел повыше, этаже на двадцатом и с панорамным видом, но получилось — вот. Провинция догнала и в столице.
— А вообще Москва тебе нравится?
— Да, вполне.
— И мне тоже. Даже ваш вариант. Хотя у вас суматохи тут слишком много. Бегают, как ошпаренные, толпа на каждом углу. Я бы, наверно, быстро устала. И хорошо ещё, что я тут с тобой. А если бы одна, то не знаю даже, что я бы делала…
Ветер за окном осторожно колыхал ветки. На кухне играла музыка.
— Tell me, — просила Кайли Миноуг, — how does it feel in my arms?
Анна подняла на него глаза, и он наклонился к ней. Её губы были мягкими и чуть сладковатыми, со вкусом прохладной колы. Он ощутил, как она подалась к нему, худенькая и гибкая, фонарь на улице подмигнул, а ветер вздохнул завистливо.
Секунды таяли в полумраке.
Потом внизу хлопнула дверь подъезда, и этот банальный звук спугнул тишину, разрушил мягкое равновесие.
Анна отстранилась и прошептала:
— Лёша, послушай, мы не должны… Скоро ведь я уйду — может, прямо завтра, и мы с тобой никогда больше не увидимся, потому что два разных мира… А я не хочу вот так, на одну короткую ночь… Прости, я понимаю, что я наивная по здешним понятиям, неправильная совсем…
Алексей вздохнул:
— Вот что с тобой делать? С такой неправильной?
Он легонько провёл ладонью по её волосам. Она улыбнулась ему несмело.
Рядом послышался тихий гул, который мог показаться далёким эхом с вокзала. Но это всего лишь загудел холодильник.
Глава 19
Миллиардер позвонил в десятом часу утра.
Встречу он назначил в московском Сити, строящемся на Пресненской набережной. Продиктовал точный адрес и отключился, не вдаваясь в подробности. Алексей едва успел вставить слово, предупредив, что будет со спутницей.
Анна тут же устроила на диване ревизию своих модных приобретений из девяносто восьмого. Вещей оказалось несколько больше, чем представлял Алексей. Она прокомментировала с усмешкой:
— Самое компактное выбирала, чтобы впихнуть в рюкзак. Будет как раз в твоём подростковом вкусе.
Пока она одевалась, он сел на кухне и посмотрел в интернете прогноз погоды. Анна появилась из комнаты в бледно-голубом мини-платье и спросила:
— Ну, что там? Холодно?
— Вроде чуть-чуть теплее, чем вчера было. Но всё равно, как тут поясняют, на пару градусов ниже климатической нормы. И возможен небольшой дождь. Так что куртку бери.
Сам он тоже снял с вешалки ветровку, надел кроссовки, и они вышли из подъезда. Можно было бы взять такси — наземный километраж получился бы короче, чем на метро. Но Алексей опасался, что утренние пробки ещё остались, поэтому не стал рисковать. Они спустились под землю.
— Слушай, — сказал он Анне в вагоне, — мне не даёт покоя один момент. Вот мы с тобой что-то сдвинули в прошлом. Глобальных последствий нет, хорошо. Но всё-таки получилась развилка? От основного ствола истории отпочковалась новая ветка, на который мы теперь и сидим?
— Нет, Лёша, это так не работает. Я ведь вроде бы объясняла? Развилка, исторический узел — это встреча генсеков, но механизмы там совершенно другие. А мы нанесли царапины только в рамках ствола. Никаких новых веток не появилось.
— Понятно. Хотя в башке всё равно не очень-то умещается…
Выбравшись из метро недалеко от Москвы-реки, они сразу увидели, как возводятся небоскрёбы. Железобетонные каркасы тянулись вверх, обрастая снизу обшивкой. Великанские краны водили стрелами где-то под облаками.
— Масштабно, — сказала Анна. — Равняетесь на Нью-Йорк?
— Ну, за Нью-Йорком вряд ли угонимся в этом смысле, но идея Сити мне нравится. Размах, статус. А понты, как известно, дороже денег.
Одну высокую башню уже достроили. Её выпуклый стеклянный фасад блестел, отражая солнечные лучи. И вот там-то ждал «попаданцев» Сергей Иванович, инициатор прыжка во времени.
Они поднялись на лифте. Секретарша
