Шрифт:
Закладка:
Я снова сильно шлёпаю её по заднице, вибрация отражается от моего члена, прижатого к ней, и на этот раз она вздрагивает, но проводит языком по нижней губе. Я хочу прикусить её нижнюю губу:
— Ты забыла это, Эдди?
Она сжимает челюсть:
— Как будто этого никогда не было.
Я снова шлёпаю её по заднице:
— Лгунья.
— Это твои слова, не мои, Хендрикс.
— Я не это имел в виду, — отвечаю я, сжимая плоть её задницы.
— Ты хочешь сказать, что думал об этом?
— Скажи мне, что ты хочешь меня, — говорю я. — Скажи слова. Я хочу это услышать.
— Сначала ты, — отвечает она. Я думаю, Эдди упрямится, но она моргает, и я понимаю, что она боится риска. Она не хочет говорить о том, что, я знаю, она чувствует.
Я протягиваю руку и расстёгиваю её лифчик, позволяя ему упасть на пол.
— Эдди Стоун, — говорю я, медленно проводя пальцами по вершинам её грудей, не сводя с неё глаз, хотя я отчаянно хочу увидеть, как её соски напрягаются, как я знаю, — я хотел тебя с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать грёбаных лет.
Она ничего не говорит, и я провожу пальцами по её упругому животу, затем спускаюсь ниже, между ног, и она издаёт тихий стон:
— Хендрикс.
— Я не закончил, — говорю я, мои пальцы поглаживают её медленно и методично. — С тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет, не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе, чтобы я не хотел тебя больше, чем мог дышать. Теперь ты проглотишь свою чёртову гордость и расскажешь мне, как сильно ты всю неделю фантазировала о том, чтобы почувствовать мой член внутри себя.
Теперь её дыхание учащается, когда я глажу её и наблюдаю, как она забавляется с мыслью не сказать мне. Эдди всё ещё злится из-за своей одежды.
— Я хочу тебя, — говорит она с придыханием в голосе.
Она облизывает губы, и я делаю то, о чём мечтал всю ночь — прижимаюсь губами к её губам, целуя её с такой яростью, что, кажется, могу причинить ей боль. Но она громко стонет мне в рот, подбадривая меня.
Когда я делаю вдох, она дико дёргает меня за рубашку, стягивая её через голову. Я одним быстрым движением погружаю пальцы в её скользкую влажную киску, поглаживая её, пока разговариваю с ней.
— Скажи мне, Эддисон, — приказываю я.
— Сказать тебе что?
— Скажи мне, как сильно ты умирала от желания почувствовать мой член внутри себя, что эта неделя убивала тебя так же сильно, как убивало меня то, что я не прикасался к тебе.
— Я трогала себя, думая о тебе, — выдыхает Эдди, затем протестующе вскрикивает, когда я вынимаю из неё пальцы.
Я отступаю от неё, расстёгивая джинсы и наблюдая за ней:
— Покажи мне.
— Показать тебе что?
— Как ты трогала себя всю неделю, думая обо мне.
Эдди просовывает пальцы себе между ног и показывает мне, её пальцы кругами двигаются вокруг клитора. Я наблюдаю, как меняется выражение её лица, наблюдаю, как приоткрываются её губы, когда я поглаживаю себя. Когда Эдди тянется к моему члену, я убираю её руку.
— Пока нет, — говорю я ей.
— Пожалуйста, Хендрикс, — умоляет она, и хныканье, которое она издаёт, делает невозможным сопротивляться. — Мне нужно…
Я жадно целую её, мой аппетит к ней подавляет всё остальное. Мне больше насрать на то, что кто-то может подумать. Мне насрать на безумные, возможно, катастрофические последствия для неё, если кто-нибудь узнает. Мне насрать на что-либо, кроме нас. Я просто хочу её.
В этом нет ничего медленного и чувственного. Когда мы прикасаемся друг к другу — это лихорадочно, исступлённо, руки Эдди пробегают по моей груди, вниз по животу, затем цепляются за спину и царапают меня. Это я хватаю её за волосы и притягиваю её голову к себе, прикусывая губу. Мы не добираемся до кровати, хотя до неё всего несколько футов.
Я разворачиваю её так, чтобы она была спиной ко мне, её великолепная задница была обращена ко мне, на всеобщее обозрение, и я провожу руками вниз по её телу, по её изгибам:
— Положи руки на кровать.
Надевая презерватив на свою длину, я любуюсь видом, пока Эдди хихикает.
— Сэр, да, сэр, — говорит она, поэтому я сильно шлёпаю её по заднице, и она взвизгивает.
— Следи за своим ртом, сладкие щёчки, — предупреждаю я, наматывая прядь её волос на свою руку и дёргая её. Эдди стонет, и тот факт, что она стонет в ответ на это, сводит меня с ума. Милая маленькая Эдди не хочет медленного и нежного секса в миссионерской позе. Сладкой маленькой Эдди нравится, когда это грязно.
Она наклоняется вперёд, издавая протяжный стон, когда я снова тяну её за волосы, прижимаясь членом к её входу.
— Ты хочешь этого, Эдди?
— Я хочу этого, — стонет она.
Я толкаюсь, совсем чуть-чуть, в неё, скольжу внутри неё и затем останавливаюсь:
— Тогда скажи это, Эдди.
— Трахни меня, Хендрикс, — умоляет она. — Я хочу этого.
Я снова дёргаю её за волосы, и она издаёт глубокий горловой стон.
— Скажи «да».
— Да, да, да, — говорит она с придыханием. Обхватив её бёдра, я легко скольжу в её скользкую влажную киску. Эдди склонилась над кроватью, ладони прижаты, попка выгнута, и я трахаю её глубокими толчками.
Это не тот медленный романтический секс, о котором вы читаете в любовных романах или видите в фильмах. Это всё сильнее возбуждения, Эдди и меня. Я вонзаюсь в неё со сдерживаемым разочарованием мужчины, который вожделел её годами. То, что произошло между нами неделю назад, никак не утолило мою жажду.
Она издаёт звуки, которые заканчиваются чем-то средним между ворчанием и стоном, всё быстрее и быстрее по мере того, как она так быстро приближается.
— Сильнее, Хендрикс, сильнее, — умоляет она, и я теряю счёт всему остальному, включая чувство времени.
Когда она кончает, это происходит без всякого предупреждения, и звук, который издаёт её тело, такой первобытный, так невероятно непохожий на Эдди, что, как только я слышу его, мне приходится отпустить. Интенсивность моего оргазма практически ослепляет.
После этого она поворачивается ко мне лицом и берёт моё лицо в ладони. Я задерживаю дыхание, думая, что она собирается начать какой-нибудь содержательный, эмоциональный разговор, но вместо этого она спрашивает:
— Итак, где моя грёбаная одежда?
Я смеюсь, глубоко и долго, так сильно, что чуть не сгибаюсь пополам, прежде чем снова подхватываю её на руки и несу