Зимний день выдался пасмурный и тихий. Небо над головой светилось прозрачной голубизной, словно только что умытое первым дождем. Кони бодро скакали по влажному песку, оставляя за собой длинный прерывистый след. Прибрежные скалы казались темнее, чем обычно. В поездку Маня надела брюки для верховой езды, а голову впервые обвязала большим белым платком на арабский манер. Иеѓошуа ехал с непокрытой головой, завернувшись в потрепанную абу[18], под которой, помимо пистолета, скрывалось множество диковинных вещей: перочинные ножики, кусочки линейки, проволочные корзинки, ливанские, египетские и турецкие монеты, а также скомканная записная книжка. Назначение всего этого было известно лишь самому Иеѓошуа.

После недолгой приятной езды среди садов путники увидели перед собой поселение Микве Исраэль. Аллея, окаймленная высокими пальмами, вела на ферму. Миновав ее, Иеѓошуа и Маня выехали на широкую прямую дорогу. По обе стороны от нее пушистые белые овцы спокойно пощипывали зеленую травку.

Иеѓошуа рассказал молодой женщине о невзгодах местных билуйцев. Сначала им не доверяли и не давали работать на земле. Положение изменилось, только когда они доказали, на что способны, и научились хорошо пахать, сеять и полоть. Иеѓошуа обычно был немногословен, но ему очень хотелось посвятить Маню в проблемы еврейских поселенцев. Он чувствовал в ней большой интерес к Палестине и способность влиять на других людей. Кроме того, Иеѓошуа бессознательно стремился продемонстрировать Мане свои обширные связи с арабскими племенами. В глубине души он надеялся, что она расскажет об этом Ольге и та будет относиться к его длительным отлучкам с большим пониманием.

«Ольга очень мне помогает, — сказал он Мане. — Если бы не она, не знаю, как бы я смог выбраться из пучины ненависти, обвинений и долгов. Она — чудесная женщина, и я завишу от нее больше, чем мы оба готовы признать. В самые тяжелые минуты Ольга поддерживает меня и не дает мне отчаиваться. Недавно меня выручили ее связи с Артуром Руппином, директором компании „Ахшарат ха-ишув“. Я знаю, что я плохой супруг, но такой уж у меня характер. По-другому вести себя я не могу».

Доктор Артур Руппин возглавлял компанию «Ахшарат ха-ишув», занимавшуюся покупкой земель и другой поселенческой деятельностью.

Контора его находилась в Яффе. После женитьбы на своей кузине Саломе Руппин поселился в доме земледельца-«тамплиера», с которым Ольга познакомилась через барона Устинова. Саломе и Артур вступили в брак поздно. Ей уже исполнилось тридцать шесть, а муж был моложе ее на несколько лет. Саломе вновь и вновь пыталась забеременеть, но это оказалось не так-то просто. Она подружилась с Ольгой, которая оказывала ей медицинские услуги, давала советы, обследовала ее и навещала дома. Там Ольга и познакомилась с Артуром Руппином и рассказала ему о своем муже. Многочисленные враги неоднократно очерняли Иеѓошуа перед директором «Ахшарат ха-ишув». Ольга же описала его таким, каков он был на самом деле. Руппин понял, что Иеѓошуа полностью предан делу освобождения еврейской земли, лучше всех знает арабов и может заключать с ними выгодные сделки. Ольга не скрыла, что в характере Иеѓошуа опасно сочетаются мечтательная наивность ребенка и недоверчивая педантичность купца.

Дорога снова начала петлять среди садов. На зеленых листьях блестели капли недавнего дождя. Цветы на апельсиновых деревьях испускали сладкий аромат, словно изысканные духи. Иеѓошуа рассказал Мане о том, как встретил Ольгу и сразу понял, что она создана для него. «Я много слышал о ней еще до ее приезда», — сказал он, когда они медленно подъезжали к живописному песчаному холму. На его склонах паслись кудрявые овцы. «Так же как о тебе. Я знал, что она вхожа в дома петербургской интеллигенции и посещает кружки народников. Кроме того, говорили, что уже в детстве она отличалась независимым характером. Мне это сразу понравилось».

«А что ты слышал обо мне? Ты знаешь, почему я приехала сюда?»

«А ты как думаешь? Мы все знали и помогали твоему брату, то есть тебе».

Маня замолчала и долго ехала, не задавая вопросов.

Они добрались до зеленой полосы плантаций, миновали виноградники с опавшими листьями и очутились на равнине, окаймленной вековыми оливами и стройными пальмами. Кони бежали легкой трусцой, потряхивая гривами. Погода стояла ветреная, но не дождливая. Свежий воздух подбадривал коней, и они бежали все развее. После часа езды по плодородной равнине всадники попали в места более унылые, где росла чахлая пшеница. Иеѓошуа остановил коня.

«Видишь поля, вон там? Сейчас их обрабатывают арабские арендаторы, но в библейские времена они принадлежали филистимлянам. А дальше мы поедем через владения племен амореев, хананеев и иевусеев. Я надеюсь, что скоро эти земли перейдут в руки евреев — народа, из которого вышел Самсон-богатырь. Сейчас зима, и поля зелены, но представь себе дни жатвы, когда колосья золотятся и полны спелых зерен. К концу зимы пшеница созреет, а колючий кустарник и сорняки высохнут и пожелтеют. Здесь Самсон привязал факелы к лисьим хвостам и пустил обезумевших лисиц на филистимскую жатву. Воображаю, что тут творилось: триста скулящих и визжащих лисиц мчались с бешеной скоростью, поджигая вражеский хлеб. Тогда мы были сильным народом, даже жестоким. Теперь арабы относятся к нам с пренебрежением. Что же с нами произошло?»

«Все, кого я встречала, задают себе подобный вопрос: рабочие из Зихрон Яакова, Петах Тиквы и из других поселений», — задумчиво сказала Маня, сдерживая быстрый бег своего коня.

«Посмотри, как прекрасно вокруг. Здесь можно насадить виноградники, разбить плантации, выращивать хлеб. Филистимская земля текла молоком и медом. Ты когда-нибудь задумывалась, почему наша страна называется Палестина? Страна филистимлян. Кто такие филистимляне, арабы или мы? Это ведь и наша родина. Ольга мне все объяснила. В самые тяжелые минуты она утешала меня, рассказывая удивительные библейские предания и объясняя их суть как ребенку. Большинство из них она помнит наизусть. Благодаря им я не падал духом. Она повторяла их очень часто и хотела, чтобы я тоже знал наизусть хотя бы некоторые. Оленька рассказала мне, что Самсон влюбился в одну филистимлянку и женился на ней, хотя родители умоляли его взять в жены соплеменницу. Самсон очень любил эту женщину и заставил отца и мать согласиться на его брак с ней. Он ведь был их единственным сыном. Не то что мы, с нашими многочисленными братьями и сестрами. Родители Самсона возражали против его женитьбы: „Разве нет женщин между дочерями братьев твоих и во всем