Неожиданно возникшая паника напомнила мне о событиях вчерашнего вечера, когда моё сердце колотилось с не меньшей скоростью, а Алек обнимал меня. Словно наяву, я ощутила на себе его тёплые объятия. Но спустя миг встряхнула головой, отгоняя глупые мысли и возвращаясь в реальность. Собрав волю в кулак, я напоследок вдохнула прохладный вечерний воздух и поднялась по ступенькам крыльца. Затем надавила на ручку входной двери, та поддалась, и дверь открылась.

Войдя в дом, я прислушалась. Со второго этажа доносилась негромкая музыка, ага, значит Арина тоже дома. Больше никаких звуков я не различала. Тихо сняв обувь и плащ, я прошла на кухню. Во главе большого обеденного стола сидела мама и уплетала суп.

— Привет, мам, — поздоровалась я. Она резко подняла глаза, словно её ударили током.

— Привет доченька, садись кушать, — тихо произнесла она и встала, чтобы наполнить мне тарелку.

— Спасибо, а где папа? — спросила я, садясь на стул. Сердцебиения понемногу успокоилось, я могла полностью контролировать свои слова и действия.

— Уехал, — не поворачиваясь, ответила мать.

— О, а куда? — неужели я перепутала чью-то машину внизу с отцовской? Странно.

— В командировку, — дополнила она и поставила полную тарелку передо мной.

Только сейчас я заметила, что её глаза распухли и раскраснелись от слёз, а тушь размазалась. Услышанное никак не хотело укладываться в моей голове, словно что-то чужеродное.

— Не поняла, — удивлённо протянула я, не веря своим ушам — он же собирался уехать через несколько дней.

— Он тоже так думал. Но ему позвонили из главного филиала, сказали, что нужно срочно вылетать.

— И он так просто взял и улетел?! — я не хотела даже предполагать, что он может просто уехать. Ему, что, недели в нашем обществе оказалось очень много и он решил свалить побыстрее? Поверить не могу!

— Да! Так просто! — резко добавила мать.

Больше я не хотела слушать, да и аппетит резко пропал. Я схватила свой рюкзак и выбежала из кухни. В три прыжка преодолев лестницу, я залетела в свою комнату и бросилась на кровать, по щекам потекли горячие слёзы. Ну почему? Почему он так просто нас бросает, словно мы какой-то мусор. Мы что, совсем ему не нужны, раз они и неделю не может вытерпеть со своими родными?

В душе зияла огромная рана из обиды. Я же делаю всё, чего он от меня хочет. Учусь, готовлюсь к работе в этой дурацкой фирме, да я мечту свою из-за него бросила! А он не может уделить нам крупицы своего драгоценного времени. Как он после этого может говорить, что заботится о нас, если всё это наглая ложь?

А еще меня ужасно злит то, что я всё время плачу. Никогда столько не плакала, даже в период тех глупых издевательств, а теперь рыдаю чуть ли не каждый день. Хоть сегодня это и оправдано.

Смесь из ревности к работе, обиды на отъезд и безумной нехватки отцовского внимания захлестнули меня с особой силой. А если примешать к этому события вчерашнего вечера и дикую усталость, то можно засекать: через сколько я взорвусь?

Нет, так продолжаться больше не может, иначе я точно не выдержу. Отныне никаких слёз, истерик и переживаний. Никаких Алеков, Дмитриев и дурацкой маникюрной банды. Пусть папа уработается в своей командировке, раз так этого хочет. Я не позволю никому из них выбить меня из колеи, отныне я только учусь и гуляю с девочками. Никаких истерик, никакой драмы.

Эта мысль утянула меня в глубокий мир сновидений.

Глава 9.1

Я устало потёрла глаза и потянулась к стаканчику с кофе, затем, сделав большой глоток, снова уткнулась в книгу. Как и обещала, после отъезда отца я всё свободное время проводила за уроками: переписывала конспекты из учебников, составляла таблицы, много читала и слушала лекции в интернете. Мне не хотелось этого признавать, но школа как никогда помогала мне справиться со всеми переживаниями.

На самом деле, учеба в выпускном классе оказалась сложнее, чем я думала. Особенно мой новый курс по менеджменту. Преподавательница еще на первом уроке дала нам список из четырнадцати томов и нарекла прочитать все к концу полугодия. Зато учителя по истории искусств нигде не было видно. Директор объявил, что педагог задерживается, и занятия начнутся на неделю позже остальных.

Основные предметы тоже не отставали. Физика, алгебра, языки — новый материал подавался часто и в больших количествах. Так что я, совсем не скучая, уже четвёртый день подряд засиживалась в библиотеке. Мне здесь очень нравилось, я имела свой любимый закуток — широкий стол с компьютером возле большого окна.

Во второй половине дня, сразу после уроков, солнышко светило прямо на парту, а подоконник служил полкой для моего рюкзака и стопки учебников. И конечно, огромные стеллажи с книгами находились прямо за моей спиной, что улучшало к ним доступ.

Поэтому каждый раз, когда учёба подходила к концу, мы с Линой обедали, а затем расходились: она — на тренировку, а я — в библиотеку. Сегодняшний день прошел аналогичным образом, за исключением того, что обед я пропустила.

Подперев щёку рукой, я переписывала параграф из нового учебника по производственному менеджменту. Осталось совсем немного и можно идти домой. Быстро дописав последнюю строчку, я подняла глаза на часы. Ого, уже половина девятого, точно пора собирать манатки и сваливать.

Быстро встав со стула, я сложила учебники в специальную холщовую сумку. В мой рюкзак они все, к сожалению, не могли поместиться, какие бы техники из тетриса я не применяла. Я обвела взглядом аудиторию. Оказывается, все ребята уже ушли, и в зале остались только я и Мария Андреевна — библиотекарь и просто чудесная женщина. Ей было около пятидесяти лет, невысокая, стройная, с копной каштановых волос, она всегда больше походила на друга, нежели на учителя. Мы с девочками из книжного клуба часто оставались с ней на чашку чая, к сожалению, кофе она не пила, и слушали истории из её жизни. А ей всегда было что рассказать!

Еще в молодости Мария Андреевна отправилась в путешествие по миру, объехала десятки стран, начиная от Перу и Китая, заканчивая Канадой и Францией. Из каждой страны она привозила что-то интересное, будь то традиция, книга или рецепт для приготовления супа. А еще она владела многими секретами, которыми иногда делилась с нами во время сборищ. Так уж вышло, что все истории Марии Андреевны несли