кушетку, где умелые руки массируют ваши усталые плечи, ноги, спину…а служащий комплекса тем временем приводит в порядок ваши ноготки. Далее ваше тело натирают ароматными маслами, отчего ваша кожа становится гладкой и бархатистой. И в заключении, в уединённом кабинете с подругами вы ведёте неспешную беседу, наслаждаетесь вкусным и полезным напитком, а из зала за стеной слышится приятная музыка и умиротворяющее журчание фонтана.

— Ох… — кто-то едва слышно выдохнул, невольно прерывая мой рассказ. На лицах гостий Паулы застыли мечтательные улыбки, а взгляд был невидяще устремлён на мою персону.

— Тем временем ваши дети с радостными криками и смехом скатываются с горок в воду бассейна. Брызги, игры в тёплом помещении, а за окном снег и холод… — договорила, с тихим звоном поставив свою кружку на чайный столик, этим звуком приводя дамочек в себя, и, чуть повысив голос, добавила, — конечно, инвесторы этого проекта будут особыми гостями. Для них будут предусмотрены отдельные кабинеты, личный обслуживающий персонал и прочие индивидуальные привилегии. А теперь прошу меня извинить… мадам Паула, мне было приятно встретиться с вами, но, к сожалению, мне пора покинуть ваш дом. И да, едва не забыла! Я буду рада вас всех видеть в конце следующего месяца в своём поместье, приглашение я непременно вышлю.

— Кхм… очень жаль, мадам Делия, что вы уже уходите, — поднялась за мной следом Паула, вдруг соизволив меня лично проводить, и будто нехотя проговорила, — я непременно прибуду на празднование вашего дня рождения.

— Буду рада вас видеть среди моих гостей, — как можно доброжелательней улыбнулась, в голове же промелькнула мысль, что Пауле известен повод планируемого сборища, а ведь я его не называла. Но тем не менее она во всеуслышание объявила о своём присутствии, а мне только это и требовалось.

Особняк Тернеров я покидала ужасно вымотанная, будто тюки с чем-то тяжёлым на себе таскала, но очень довольная. Кип, заметив мою вымученную улыбку, никак не прокомментировал её, но и по его выражению лица было заметно, что ничего хорошего он бы мне не сказал.

— К Логману? У тебя есть час, может, в ресторан?

— Да, давай в ресторан, я так и не притронулась к чаю в доме Тернеров.

— Наверное и правильно сделала, — хмыкнул Кип, помогая мне взобраться в карету, — тот, что у банка?

— Да, — коротко ответила, откидываясь на спинку сиденья, устало прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от начинающейся головной боли.

До ресторана на карете было всего десять минут, особняк Паулы находился в элитном районе в самом центре города, так что вскоре я уже сидела за любимым столиком у окна и маленькими глотками потягивала ароматный напиток. Кип разместился напротив меня, спиной к окну, и едва слышно, с ехидной усмешкой нелестно отзывался о каждом посетителе. Порой мне с трудом удавалось сдержать прорывающийся смех, так чётко были подмечены слабости того или иного высокородного.

— Муж Лерисы любит погорячей и помоложе, несчастная его жёнушка, ей явно грустно ночами.

— Не перестаю удивляться твоей осведомлённости, — отметила, украдкой бросив взгляд на тучную особу с рыжими волосами, которые она стянула в такой тугой узел на затылке, что её брови заканчивались на висках в районе роста волос.

— Почти все посещают девочек Фло, а там мужчины любят поболтать, — с презрительной усмешкой пояснил Кип и, посмотрев на кого-то поверх моей головы, добавил, — этот тоже наверняка там частый гость.

— Кто?

— Приготовься, даритель статуй идёт сюда, — шёпотом предупредил Кип, продолжая немигающим взглядом наблюдать за приближением Эддингтона.

— Мадам Делия, мсье Джонс… искренне рад нашей встрече, — протянул мужчина, снова, как и в прошлый раз, присаживаясь на свободный стул, не спросив на то разрешения.

— Добрый день, мсье Николас, — поприветствовала наглеца, продолжила наслаждаться напитком, ожидая, что же будет дальше. Но тут поднялся Кип и, кивком поздоровавшись с незваным гостем, проговорил:

— Я должен выйти, Делия.

— Что…

— Всё в порядке, я рядом, — поспешил успокоить меня мой помощник, широким шагом направляясь к выходу. Проводив секретаря задумчивым взглядом, я вновь обратила свой взор на нахального соседа, чем он тут же воспользовался.

— Кхм… мадам Делия, я вчера случайным образом проезжал по улице Роз и заметил у входа в здание мой подарок… вам не понравились работы знаменитого Дидора?

— Отчего же, работы настолько красивы, что их непременно должны увидеть все. Но в своём доме я пока не провожу встречи, а любоваться в одиночестве изяществом форм было бы с моей стороны очень эгоистично. Поэтому я решила, что лучше ваш подарок будет находиться в том месте, где им будут любоваться понимающие в искусстве люди. Кстати, я посчитала нужным не скрывать дарителя и оставила ваше имя на карточке, чтобы хозяйка этого дома знала, кто почтил её своим вниманием.

— Эээ… вы очень великодушны мадам, — потрясённо выдохнул Николас, но быстро взял себя в руки и с горькой усмешкой проговорил, — я так надеялся, что, проходя мимо скульптур, вы будете вспоминать обо мне, желал удивить вас…

— О, вы удивили. Позвольте поинтересоваться, чем вы руководствовались, отправляя в дом замужней женщины такой… кхм своеобразный подарок, и зачем вообще было дарить? Мы с вами чужие друг другу люди.

— Если вы не против, я с большим удовольствием стану вашим другом, — с придыханием прошептал мужчина, сверкнув своими голубыми глазами и соблазнительно улыбнувшись.

— И это срабатывает? — насмешливо приподняла бровь, наблюдая за безуспешными попытками меня совратить.

— Всегда, — самодовольно проговорил Николас, но тут же с печальной улыбкой и грустным вздохом спросил, — не получилось?

— Не-а, — покачала головой, вдруг осознав, что мне с этим человеком весело, а недавнее впечатление и настороженность исчезли, поинтересовалась, — серьёзно, ни одной осечки?

— Угу, представьте, как сейчас мне плохо слышать ваш отказ, — продолжил дурачиться мужчина, подзывая к столику официанта, — мне необходимо приглушить эту боль… мадам Делия, не откажитесь выпить со мной по бокалу хорошего вина?

— Откажусь, и должна вас разочаровать ещё больше, так как мне пора покинуть ваше общество, — проговорила, поднимаясь из-за стола, быстро рассчиталась за чай и, выдержав небольшую паузу, продолжила, — надеюсь, те дамы за соседним столиком скрасят ваши терзания.

— Вы так жестоки, мадам! — громко, на весь зал воскликнул Николас, театрально схватившись за сердце, бросив жалобный взгляд на двух дамочек лет сорока пяти, которые едва усидели на своём месте. Если бы не приличия, полагаю, они давно бы рванули к горестно вздыхающему клоуну, чтобы успокоить несчастного.

— Прощайте, мсье Эдингтон, — с трудом сдерживая улыбку, проговорила и неспешно направилась к выходу, услышав за спиной тихое:

— До скорой встречи, Делия.

Глава 33

Глава 33

На улице сегодня было промозгло. Осень неумолимо вступала в свои права, и почти каждый день в Ранье и в его окрестностях лил дождь. Вот и сейчас мелкая, противная морось, словно въедливая пыль, мгновенно пробралась ко мне под платье и пелерину, поторапливая скорее спрятаться под крышей кареты. Но стоило мне сделать шаг, мой путь тут же преградила тёмная тень.

— Де-е-е-ель, малышка Дель, — протянул до боли знакомый голос, от звука которого по моей спине пробежал ледяной холод, а тело покрылось испариной, — скучала?

— Ленард, — медленно подняла голову, невольно отметив, что мужчина ничуть не изменился — тот же самоуверенный оскал, злой прищур и препарирующий взгляд. Старший брат Фрэнка явно поджидал меня и теперь плавной походкой, мягко ступая, направлялся ко мне.

— Делия… я слышу, как сильно бьётся твоё сердечко, ты не забыла, — довольно, нараспев проговорил мужчина, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня, и чуть подавшись вперёд, прошептал, — я тоже всё помню.

От вкрадчивого голоса, многозначительного взгляда меня тут же захлестнула паника, дыхание перехватило, а в голове, словно в ускоренной перемотке, замелькали картинки одна ужасней другой…

Тёмная комната, огромная кровать и задыхающаяся под тяжестью мужского тела четырнадцатилетняя Дель. В тот день у Ленарда ничего не вышло, Сефтон скинул старшего сынка с худенького тельца и долго успокаивал девочку… но Ленард добился своего, он внушил страх и безропотную покорность подростку. И на протяжении многих лет преследовал её, шептал на ухо пошлые гадости, от которых даже меня бросало