Шрифт:
Закладка:
Год Миша высчитал правильно – прибавив к следующему, 1131-му еще 5508 лет – на Руси вплоть до Петра Первого пользовались именно таким календарем – византийским. Так же и в крупных – воцерковленных!– городах год начинался с первого сентября, а во всяких «поганых весях»– по-прежнему, по-язычески – с первого марта.
…коли так сладится, то помнишь присловье, с чего мы как-то в корчме хохотали – за мною не заржавеет.
Присловье такое Миша и впрямь говорил, сидючи со Ставрогиным в какой-то туровской корчме… Было, было!
Засим остаюсь, вечно твой друг Михайла.
К слову сказать, Артемий Лукич еще не совсем простил Мишу за девицу Варвару, погибшую страшной смертью в Царьграде. Девица сия была лучшим агентом Ставрогина, и он по ней сильно скорбел. Скорбел и сотник, все никак не мог отойти, хотя, по сути-то, виноват не был.
Скрутив письмо в свиток, Миша перевязал его тоненьким шелковым шнурком и взял с полки огниво – кремень, стальную пластинку и высушенный трут… Ударил, высекая искру… Трут задымился тут же, и сотник зажег свечу, достал с полочки зеленоватый кусок воска… Накапал, запечатал печаткой, сняв с пальца массивный серебряный перстень с собственным именем – «МХЛЛн»– Михайло Лисовин. Перстень этот еще по зиме сделал для Миши Тимофей Кузнечик…
Эх, хорошо б его на обед позвать! А что? Женить парня надо! Гм-гм… Или, вообще-то, рановато. Это девушек отдавали замуж лет в четырнадцать, юноши же… Юноши женились по-разному. Иные и в тридцать, а некоторые – в пятьдесят. Но то вдовцы, да…
А если позвать… Интересно, кто из этих трех Тимке больше понравится? Костомара, Добровоя, Лана? Да, пожалуй, все. Все – красавицы, и, пожалуй, больше на тот, современный, лад…
На Добровою, кстати, Ермил серьезно запал – Миша же не слепой, видел. А теткин-Плавин Глузд на Лану засматривался… Только ежели Войша с Ермилом лично свободны, как свободен и Глузд, то юная половчанка – раба! А в «Русской правде» сказано: «аще кто холопку в жены возьмет…» В общем, ничего хорошего.
–Господин сотник!– приоткрыв дверь, выкрикнул дежурный стражник.– Тут вестник к тебе.
Михайла вскинул глаза:
–Пусть войдет.
–Младший страж Федос!– на пороге возник белобрысый, лет двенадцати, отрок в длинной – тонкой шерсти – рубахе с вышивкой. Смешной, круглолицый, с чуть оттопыренными ушами.– Разрешите доложить, господин сотник!
–Ну?
–Черные петухи-то, господине!
–Какие, к черту, петухи?– поначалу не понял сотник.
И тут только дошло:
–Ах, черные? Черт побери – черные… Три черных петуха! Три черных…
Ратное и окрестности. Август – сентябрь 1130г.
Три черных петуха! Это точно не было простым совпадением. И это было – страшно! Какие там, к черту, кошки, собачки? Даже вороватые соседушки ни при чем. Означать это могло только одно – в окрестностях вновь появились язычники-изуверы. Или… кто-то из своих вдруг вспомнил старых богов и решил принести жертвы. Так бывало, особенно в каких-то сложных случаях, когда требовалась помощь сразу многих богов…
Началось все с петухов… Не продолжилось бы чем посерьезней! Девушки… пропавшие девушки!
Черт! Там же вроде старое капище невдалеке… или священный камень… дерево, роща? Ну да, что-то такое есть, места там дикие – густые леса, непроходимые болота, урочища…
Первым делом сотник решил поинтересоваться, не было ли в Ратном каких-нибудь подозрительных чужаков… и тут нужно было постараться верно сформулировать мысль: чужаки-то появлялись, их сейчас в гостевом доме полно – лето, торговые пути… Вот только кого считать подозрительными? Какие, так сказать, критерии?
«А? Что скажете, сэр Майкл? Хоть прям придумывай особый «Закон о подозрительных», как во времена Французской революции… Уж да, кровушка тогда текла рекой, и зверства творились ужасные, куда там язычникам! Законы о подозрительных, о врагах народа… доносы, комиссары… реквизиции, репрессии, казни… Но и «свобода, равенство, братство» оказались вдруг не пустыми лозунгами. Сословия-то отменили! Феодализм, крепостные повинности – к черту!
А по Налоговому кодексу Наполеона до сих пор все живут. Может быть, потому революция и «Великая»? Не из-за крови вовсе…
Ну, ну, что-то вы увлеклись, сэр Майкл! А ну-ка давайте ближе к делу. Итак – закон о подоз… Тьфу ты! Какой, к черту, закон? Просто критерии. Согласно управленческой науке – подчиненные должны понимать указания правильно. Собственно, это и в обыденном сознании, без всякой науки – так…
Итак – подозрительными являются…
Те, кто…
Кто – что?
Хм…
Те, кто навязчиво интересуется… состоянием фортификационных сооружений, расположением колодцев и мест забора питьевой воды, маршрутами тайной стражи, дислокацией наружных постов, вообще – Пограничьем, а также – производством вооружений – арбалетов и всего такого прочего.
Так? Так. Но это шпионы, выходит… А язычники-изуверы?
Обходят стороной церковь – ага-а! Это ведь как раз и признак. Да, здесь, в Погорынье, те еще христиане, по большей части – двоеверы-полуязычники. Но не изуверы, нет. В церковь ходят, и не только по праздникам, батюшку уважают вполне искренне… Вместе с тем священные рощи да камни тоже жалуют – ленточки разноцветные к деревьям привязывают, иногда и жертвы приносят – кур… Так, на всякий случай, чтоб старые боги совсем уж забытыми себя не чувствовали…
Церковь изуверы обходят… что еще? Амулеты всякие носят, да… Никогда не крестятся! Ну, та еще примета… Вот, пожалуй, и все. Странствующие волхвы же и вовсе не скрываются – посох, ожерелье, яростный взгляд. Это в городах их хватают, здесь же… По деревням да весям не боятся они никого!
Волхвы – да!
Однако не было в последнее время волхвов-то! Как-то не захаживали. Да Нинея – жрица Велеса, волхвица из древнего древлянского рода, после недавнего мора совсем потеряла былую силу. Даже правнучке Красаве не помогла приворожить кое-кого…»
–Господин…– вновь заглянул страж.– Кони и люди готовы. Ждут.
–Хорошо…
Собираясь, сотник ненадолго задумался – сам-то он сейчас возглавит поиски лично, проверит все урочища, капища… А вот кому бы поручить выявить подозрительных здесь, в Ратном?
Черт возьми… Так есть же такой человек! Тот умный и хваткий колченогий мужичок с покоса… Как его? Зевота Хромец! Гюряты Собакина, своеземца, обельный холоп… Ну, с Гюрятой договоримся…
Заехать! По пути – заехать.
Усадьба Собакиных располагалась на южной окраине Ратного, на самой околице. Едва сотник подъехал к воротам, как за оградою вскинулись, загремели цепями псы. Залаяли люто и злобно, на радость хозяину-куркулю… Что поделать, Средневековье – время неприветливое, даже к своим. Повсюду заборы, ворота, псы…
