у девчонки язык здорово, подвешен! Здесь, в Лиссабоне, я могу, наконец, отдохнуть». — «Нья Жожа, а вы не скучаете по родным местам?» — «Ах, мои дорогие, вы же знаете, что Острова — моя родина и, хотя острова эти совсем крошечные, забыть их невозможно. Порой мне так не хватает наших Островов. Я надеюсь еще туда вернуться. Я даже собираюсь потихоньку, думаю, что в один прекрасный день отправлюсь в путешествие. Всему свое время — (она скептически улыбнулась, словно посмеиваясь над своими собственными мечтами). — Возьму да и махну на Зеленый Мыс, проведу на родине сезон — будто туристка. Да, все мои мысли теперь там, на родной земле. Сын частенько говорит мне: «Матушка, вы точно королева живете». А тогда я думала: «На Сан-Висенти у меня будет своя служанка и все, что полагается, не как-нибудь, на Сан-Висенти — имейте это в виду — Жожа ни за какую работу браться не станет, боже упаси! Она будет отдыхать, развлекаться, пускать пыль в глаза. Ох, до чего же это приятно!»

Я вспоминаю. Когда они жили на Сан-Висенти, дочери тетушки Жожи начали понемногу зарабатывать, сын в Лиссабоне работал и учился. Деньги за столовую-пансион с обедами, которую пришлось в конце концов продать, пошли на уплату долгов, оставшихся после смерти мужа. Времена изменились, и жизнь на Островах стала чуточку полегче. Тетушка Жожа поступила в семью англичан из «Ойл компани» гувернанткой, они хорошо платили, да и не нужно было тратиться на еду. Зато приходилось надрываться на работе с утра до ночи, англичане шутить не любят, они мастера выжимать из людей все до капли, на американский манер. Потом я долгое время ничего больше не слышал о тетушке Жоже, оказывается, она уехала в Лиссабон, чтобы выдать дочерей замуж, и ей это великолепно удалось, сын окончил медицинский факультет университета, получил специальность отоларинголога, Жожа любит шикануть, произнося, к вящему изумлению земляков, полное название его профессии: «оториноларингология». Сын тетушки Жожи стал преуспевающим врачом, хорошо зарабатывает, купил ей собственную квартиру, где она и живет по сей день. Наконец-то она обрела покой. Что греха таить, нелегко пришлось ей в Лиссабоне, пока дети не встали на ноги. А до той поры Жожа держала столовую-ночлежку в квартале Сан-Бенто, где могли бы найти приют земляки. Многие оказали ей тогда помощь, но кое-кто и надул, да так, что она это на всю жизнь запомнила. Но, как видите, об этом рассказываю я, сама тетушка Жожа старается не касаться таких тем, а если ненароком зайдет об этом речь, она не придает былым горестям большого значения; и если когда-нибудь и упоминает о своей столовой-ночлежке, то, скорее, для того, чтобы рассказать о земляках, о том, как они, бедняги, попав в метрополию, теряют голову от всего, что там видят, и в один миг транжирят все свои денежки. Ну разве могла она оставить их без поддержки в трудную минуту? Честно говоря, я не знаю, в каких переделках побывала тетушка Жожа в последние годы своей жизни на Сан-Висенти, пока не уехала в Лиссабон. Но я не спрашиваю ее об этом. Не сегодня, так в другой раз мне все равно это станет известно. Я представляю себе, как тетушка Жожа появится в Минделу. Независимая, самостоятельная женщина! Она проживет несколько недель или месяцев в этом небольшом городке, на своей родине, о которой она не может вспоминать без слез. Я даже в состоянии представить, что Жожу примут в высшем обществе и откроют для нее двери «Гремио» — клуба для избранных, куда она никогда даже и не мечтала попасть. Я рисую в своем воображении множество картин… Но довольно, не пора ли остановиться, к чему загадывать наперед? Куда интереснее слушать тетушку Жожу, плыть вместе с нею по волнам воспоминаний, отдаваясь на волю прихотливого течения ее фантазии. «На Островах Зеленого Мыса Жожа ничего не будет делать, ровным счетом ничего. Дома чистоту станет наводить служанка, она же приготовит и обед. И вправду королевская жизнь. Утром, часов эдак в десять, Жоже подадут в постель чашечку кофе. Затем она примет ванну. Чистые полотенца, теплая вода, ароматные соли. Лусинда, ты слышишь, ведь это твоя подружка Жожа спит, сколько хочет, и встает, когда ей вздумается! Так приятно поваляться утром в постели, пока служанка все приготовит, накроет на стол и подаст завтрак, а ты потом знай себе посиживай в кресле-качалке, покачиваясь взад-вперед, взад-вперед. О, как не хватает мне здесь такого кресла — их делают только у нас на Островах. Когда я туда поеду, непременно закажу качалку мастеру Жону Сабине и привезу с собой, правда, это обойдется мне около шестисот эскудо, но игра стоит свеч, вы только вообразите себе: свежий ветерок с моря, хорошо, как в раю, и я — сама себе госпожа, настоящая королева, спасибо моему сыну, помогай ему бог. А к концу дня у Жожи собираются гости. Приходят старые подруги поболтать, угоститься чаем с пирожными. Мои гостьи разряжены в пух и прах: платья из тончайшей материи, дорогие туфли — все выписано прямо из Лиссабона, чтобы пофорсить, подать товар лицом. Ох, как стосковалась я по нашему Саосенте! По друзьям (кое-кого из них уже нет в живых), по прогулкам вдоль берега моря, по пристани, по нашим вечеринкам и празднествам, мне ужасно хочется побывать на родине во время карнавала. Говорят, на Саосенте теперь в карнавальные дни царит такое веселье! Молодые люди и девушки в ярких нарядах выходят на улицу, гуляют, поют и танцуют. Прежде так не бывало. Наверное, бразильцам подражают. Вы ведь знаете, у зеленомысцев всегда была мания подражать бразильцам».

Тетушка Жожа болтает, трещит без умолку, а я разглядываю ее гостиную и замечаю вставленный в рамку портрет, который приковывает мое внимание. Я встаю с места, чтобы рассмотреть его получше, и она поясняет: «Это дон Луис, сын дона Карлоса[16]. Я привезла портрет с Саосенте, в память о тех временах, когда он посетил Острова Зеленого Мыса — я была тогда совсем еще маленькой. Глаза у него голубые, волосы — чистое золото, красавец, прямо загляденье! В его честь написали тогда величальную, помнишь, Лусинда?» — «Конечно, помню, подружка. Послушай, Жожа, ты сейчас, наверное, не узнаешь Островов, так все там изменилось. На Саосенте теперь есть такси, построили гостиницу, даже автобус ходит. Понаехало много молодых японцев, они промышляют рыбной ловлей. Выберут себе подружку и строят дом. У некоторых уж и дети подрастают. Смугленькие такие, волосики тонкие, черные-пречерные, глаза как миндалины,