Соловьи пели марш Мендельсона. Все это было так дивно! Столы накрыты на самый привередливый вкус, вернее, длинная скатерть на траве, которая мигом уставилась тарелками, на которых было разложено угощение для каждого лесного гостя. Все ломанули занимать места, в основном, конечно, на самой скатерти, основательно потоптав еду и посуду, а кое-где и друг друга. Зверюшки, что с них взять…

Кстати, и все крысы были здесь, прибежали на запах еды и ели и веселились со всеми. Вид у них был невинный и счастливый. Вот что значит горе от ума. В пору своей «разумности» такими довольными они не выглядели, одна озабоченность была на мордочках. Для птиц везде понаразвесили красивые кормушки, полные зерна и бисквитных крошек, Гофман позаботился о каждом, хотя без драчки за лучшие куски не обошлось.

Пока Юлия принимала поздравления от семейства кротов и обменивалась поцелуем с какой-то восторженной лисицей, Гофман, с трудом оторвав от нее лучезарный взгляд, опустился на траву рядом с Профессором, который ел с расписной тарелки баранью лопатку, схватил его лапу в обе руки и прижал к сердцу.

– Благодарю вас! – воскликнул он. – О, благодарю вас, дражайший господин кот! И вы, несравненная королева Голконды и ее верный рыцарь герр Алекс, мой достойный друг. Вы помогли исполниться сокровеннейшему желанию моей души!

Я скромно потупилась, а мой муж искренне пожал ему руку. Агент 013 же не мог отвести жадных глаз от вынужденно оставленной бараньей лопатки и, едва Гофман пошел обратно к Юлии, не в силах так долго оставаться без любимой, набросился на мясо, как аллигатор, просидевший год на овощной диете. Еще и урчит ненасытно, как самый обычный кот, псевдоинтеллигент зазнаистый.

Алекс оторвал меня от этого завлекательного зрелища, аккуратно взяв за плечи и отведя в сторону.

– Мне надо кое-что тебе сказать. Только не кричи, напугаешь Юлию и белок. Переходник здесь не берет. Мы не можем вернуться. Я не говорил об этом раньше, чтобы не пугать тебя. Не хотел, чтобы ты паниковала…

– Какая еще паника? Я совершенно спокойна, – дрожа, соврала я. – Мы все умрем, навеки заточенные в чужом мире?!

Кот был уже рядом, такие моменты он не упускал, даже пожертвовав остатками бараньей лопатки соседу-волку, который свою порцию уже давно съел.

– В мире твоего кумира, деточка! Меньше слез, больше выдержки. Вдохни поглубже воздух в легкие и представь, что твои дети вырастут в таких райских кущах, как Марципановый лес и Леденцовый луг или уже Сиропное озеро. Правда, на старом сыре, который остался от крыс, здоровым и сильным не вырастешь, но, может, по крайней мере с голоду не умрешь…

– Я тебя сейчас так пну, что сама Юлия обзавидуется! Быстро придумай, как нам отсюда выбраться! И не нервируй меня…

– Ты забыла сказать «Муля»! А если серьезно, милая, то, между нами говоря, если бы…

Ох, как не нравится мне его поучающий тон! Я думала, котята сделают его добрее и терпимее, сломят его дух, прыгая на нем, кусая за уши, часами играя хвостом и заставляя бегать наперегонки по коридорам, но он бодр, как раньше, и успевает воспитывать и котят, и меня. Мне бы столько энергии, когда у нас с Алексом появится свой малыш. Кажется, придется позволить Профессору вмешиваться в воспитание, если будет мурлыкать колыбельные и менять подгузники по ночам.

– Все вернется на круги своя, только когда будет уничтожен Кракатук! – вдруг осенило меня.

– Но он у меня в желудке! Ты забыла? – попятился кот.

Он мне не доверял, считая чересчур импульсивной и непредсказуемой. И правильно делал. Хотя я и не собиралась в этот раз вскрывать ему кишки.

– И ты хочешь уничтожить орех, который так нам помог? А ведь самая правдоподобная версия, хоть она же и самая парадоксальная – он сам прыгнул в тот торт! Вспомни, он выскользнул из твоих рук и исчез в леденцовой земле. Значит, и в торт мог запрыгнуть сам.

– Похоже на правду, – неуверенно сказала я, подумав, что зря так поспешно отказалась от вскрытия. Или еще не поздно?

– Мозг ореха неисповедим, но почему-то он захотел попасть к нам! – продолжал пятиться агент 013, что-то явно подозревая. – Наверно, решил помочь через нас Гофману.

– Какой-то он слишком мыслящий получается, и просто сплошная добродетель в морщинистой оболочке. Может, он и сейчас нам поможет? Ты загадывал, чтобы мы вернулись домой?

– Конечно! Но, возможно, я недостаточно был сконцентрирован. От тебя просто нет спасу!

– Не отмазывайся, не поможет. Даю тебе последний шанс – попроси Гофмана! Хоть он и не может представить нашу Базу, но вдруг у него получится!

– Что получится, друзья мои? – спросил, подойдя, писатель. – Я постараюсь исполнить любое ваше желание, если это только будет в моих силах!

– Мы хотим домой.

Гофман опечалился. Но не слишком сильно, ведь у него теперь была Юлия. И, немного поуговаривав нас еще хоть чуть-чуть задержаться, он усилием воли попытался открыть портал в наш мир. Увы…

– Ничего не выходит, друзья мои!

Профессор извинился и убежал. Якобы ему приспичило в туалет, но вот когда он вернется… Я огляделась в поиске подходящего ножа, Алекс свой не отдаст, ему друга жалко. А чего жалеть, когда прибудем на Базу, гоблины из лаборатории быстренько его заштопают… Но в этот момент появился Пусик и уныло объявил:

– Кракатук ушел под землю.

– Небось сам его закопал, как вы коты, ответственные души, поступаете с экскрементами?

– Да нет же! – ответил мне незнакомый голос.

Из кустов, куда ходил агент 013, вышло маленькое существо со сморщенным личиком, на тонких ножках. И с достойным видом подошло к нам.

– Ты кто? – прямо спросила я.

– Кракатук, – сдержанно ответил он, блеснув желтыми глазами.

Я посмотрела на покрасневшего даже сквозь шерсть кота. На языке вертелся бестактный вопрос о внеплановых родах…

– Да, я был у него в