Вот тогда-то мы с мистером Ловенстейном все поняли.

Поняли, что это за люди и что им нужно.

— Как это видится нам, — продолжил высокий, — вы не платите взносы. В этом квартале много разных заведений, и все хозяева заплатили нам взносы еще на прошлой неделе. Ты — единственный, кто не платит. Не будешь платить, мы не сумеем обеспечить тебе защиту.

— Давайте я как-нибудь сам о себе позабочусь, — сказал мистер Ловенстейн.

Высокий покачал головой:

— Знаешь, это не лучшая мысль. Всякое может случиться, причем внезапно. Вот было все хорошо, а потом вдруг стало плохо. Такой славный кинотеатр, будет жалко его потерять. Я тебе вот что скажу, мистер Жид: сейчас мы уйдем, но вернемся в следующий вторник. У тебя будет почти неделя, чтобы хорошенько подумать. Но если в следующий вторник мы не получим… ну, скажем, сто долларов… и потом по сто долларов каждую неделю… тогда ты лишишься нашей защиты. А без нее жди беды, точно тебе говорю.

— До скорой встречи, — сказал коротышка. — Начинай копить денежки.

Когда они вошли, Салли застыла. Она слышала весь разговор, стоя в дверях раздевалки, в каких-то десяти шагах от нас. Коротышка задумчиво посмотрел на нее.

— Ты же не хочешь, чтобы у этой малышки помялось платьице, хоть оно старое и застиранное. А сама девочка очень даже. Прямо не девочка, а конфетка.

— Не говори так о ней, — сказал мистер Ловенстейн.

— Я говорю, как хочу, — пожал плечами коротышка.

— Это последнее предупреждение, — бросил высокий. — Никому не нужны неприятности, которых очень легко избежать. Ты нам платишь сто долларов в неделю — и жизнь прекрасна.

— Точно, — подтвердил коротышка. — Прекраснее некуда.

— Сто долларов — это большие деньги, — не отступал мистер Ловенстейн.

— Нет, — сказал коротышка. — Это совсем мало, если учесть, что может случиться с твоим кинотеатром, с тобой, с твоими работниками, с твоей жирной женой, с этой сладкой малышкой, с этим длинным дурнем… Исправлять потом выйдет дороже. И кое-что не исправишь ни за какие деньги.

Они ушли, очень довольные собой. Салли, подойдя к нам, спросила:

— Что это было, мистер Ловенстейн?

— Вымогательство, — ответил он. — Ты не волнуйся, голубушка, они тебе ничего не сделают. И ты не волнуйся, — сказал он, обращаясь ко мне. — Но сегодня я отвезу вас обоих домой.

И он нас отвез. Я не стал возражать. Я сидел на заднем сиденье, за спиной у Салли, и всю дорогу смотрел на нее и вдыхал запах ее волос сквозь тяжелый сигарный дым.

В тот вечер в своей маленькой квартирке я долго думал об этих парнях, чем-то напоминавших моего отца. Бахвальство, угрозы, самолюбование. Дрянные люди, которым нравится делать больно другим. Я беспокоился за мистера и миссис Ловенстейн, я беспокоился за Салли, и, врать не буду, я беспокоился за себя.

На следующий день я пришел на работу как ни в чем не бывало, и когда брал в буфете хот-дог — мой бесплатный обед, — ко мне подошла Салли. Она спросила:

— Эти люди, которые приходили вчера, они опасны?

— Не знаю, — сказал я. — Наверное, да.

— Мне нужна эта работа, — вздохнула она. — Я не хочу увольняться, но мне страшно.

— Понимаю, — кивнул я. — Мне тоже нужна работа.

— Ты остаешься?

— Конечно, — сказал я.

— Ты меня защитишь, если что? — спросила она.

С тем же успехом можно было попросить воробья вступить в драку с ястребом, но я кивнул:

— Даже не сомневайся.

Хотя надо было сказать совершенно другое. Надо было сказать, чтобы она сегодня же взяла расчет и начала искать другую работу, ведь все может закончиться очень плохо. Я знаю, как это бывает. Знаю не понаслышке.

Но, если по правде, я был эгоистом. Мне не хотелось, чтобы Салли уволилась. Мне хотелось, чтобы она оставалась рядом. Хотелось видеть ее каждый день, и в то же время я понимал, что вряд ли сумею ее защитить. Одних намерений мало. Берт всегда говорил, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

В тот вечер после работы, когда Салли собралась идти домой, я сказал:

— Давай я тебя провожу.

— Мне в другую сторону, — ответила она.

— Ничего страшного. Я тебя провожу, а потом пойду домой.

— Ладно, — согласилась она.

По дороге Салли спросила:

— Тебе нравится работать киномехаником?

— Да.

— Почему?

— Неплохая зарплата, бесплатные хот-доги.

Она рассмеялась. Я добавил:

— И можно бесплатно смотреть кино. Я люблю кино.

— Я тоже.

— Наверное, это странно, но мне нравится, что я там один, у себя в кабине. Может, мне иногда и бывает одиноко, но не то чтобы совсем. Если мне надоедает смотреть один и тот же фильм или фильм мне не нравится, я все равно не скучаю. Читаю книжки. Хотя читаю я медленно. На одну книжку уходит несколько месяцев.

— Я читаю журналы и книги, — сказала она. — Недавно прочла «Землю»[55].

— Это здорово.

— Ты читал?

— Нет, я сам не читал. Но здорово, что ты прочитала. Я слышал, это хорошая книжка.

— Да, неплохая.

— Наверное, я все-таки предпочитаю кино, — сказал я. — Там больше действия, и история не тянется долго. Час или два, и