Таким образом они миновали ещё по три дома с каждой стороны и первый квартал оказался позади. Небольшой пустынный перекрёсток с поваленными столбами уличного освещения и лежащей на боку афишной тумбой. Маленький гражданский автомобильчик синего цвета со смятым капотом и разбитым лобовым стеклом, стоящий на обочине. Парикмахерская с открытой дверью в угловом доме на первом этаже. Возле неё и лежал труп какого-то мужчины с изорванной пулями или осколками спиной. По-прежнему тихо…

Остановившись на перекрёстке Шольке посмотрел влево и вправо. И увидел как в это же мгновение на соседних улицах появились группы Бруно и Михаэля. Они шли спокойно, показывая что опасности не видят. Наблюдая их визуально Гюнтер не стал запрашивать доклады по обстановке, всё и так ясно. А впереди, метрах в трёхстах, за вторым кварталом, уже виднелась кирпичная стена, отделяющая улицу с жилыми домами от территории железнодорожной станции Гранд-Сент.

Оберштурмфюрер уже открыл рот, чтобы дать команду продолжить движение, как позади них послышался приближающийся стрёкот мотоциклетного двигателя. Круто обернувшись Гюнтер нахмурился, пытаясь сквозь полосу дождя понять кто к нему пожаловал. А гость явно был, судя по силуэту в коляске. Посыльный с донесением? Но куда удобнее было бы передать по радио всё что его касается. Тогда кто?

Мотоцикл с одетым в прорезиненный плащ водителем подлетел к нему и лихо развернулся, едва не перевернувшись на мокром асфальте. Что за кретин за рулём⁈ Раздражённый Шольке шагнул навстречу, чтобы отчитать гонщика, но тут же забыл о нём, когда увидел пассажира, буквально выпрыгнувшего из коляски. Ханке⁇

Да, этот был он, его неугомонный бевербер! Весь мокрый но счастливый! Не веря своим глазам Гюнтер застыл, пытаясь понять откуда тот взялся, если относительно недавно мальчишку увезли в госпиталь без сознания. А сорванец не терял времени даром. Эрих слетел с мотоцикла и вытянулся перед ним, сверкая глазами и улыбкой.

— Оберштурмфюрер! Бевербер Ханке явился из госпиталя для продолжения дальнейшей службы! — выпалил он и шмыгнул, когда в нос попала вода. — Готов немедленно приступить к своим обязанностям!

— И что ты тут делаешь, интересно? — недоверчиво спросил Шольке, изучающе глядя на него. — Хочешь сказать что тебя уже выписали? Не рано ли?

— Так точно, командир, выписали! — не колеблясь ответил мальчишка. — Я полностью здоров! А вам привет от фройляйн Блюм! Она велела передать чтобы вы берегли себя, одевали тёплые носки и не сидели на холодных местах! И чтобы не попадали к ней на стол, иначе вам не поздоровиться!

При этом несносный бевербер упорно кусал губы, пытаясь не рассмеяться. Вот паршивец! Гюнтер вдруг ощутил что его уши покраснели, особенно когда от ближайших солдат СС послышались странные звуки, напоминающие фырканье. Смеются над командиром⁈ Ну, сейчас он им устроит! Но стоило ему резко обернуться как Шольке увидел абсолютно спокойные лица своих подчинённых, смотревших куда угодно но не на них с Эрихом. Артисты, мать их!..

— Я ведь проверю, Ханке! — пригрозил он, сдвинув брови. — И если окажется что ты врёшь…

Парнишка моргнул, но может из-за капли дождя? Ладно, чёрт с ним, потом он сам спросит у Лауры и решит что делать. Время идёт, надо продолжать наступление!

— Хорошо, сделаем вид что я тебе поверил! — решил Гюнтер, и спросил: — Оружие есть?

Ханке метнулся к мотоциклу и вытащил из коляски заботливо прикрытый брезентовым верхом точно такой же «МР-38» как и у него самого.

— Будешь рядом со мной, понял? — уточнил Шольке и, помимо согласного кивка, получил неожиданный ответ.

— Так точно… тем более и фройляйн Блюм просила чтобы я был вместе с вами! — выдал Эрих, опустив голову, видимо, чтобы оберштурмфюрер не видел его расплывшиеся в улыбке губы.

Гюнтер стиснул зубы, пытаясь сдержаться, и махнул рукой, дав команду продолжить движение. Нет, он точно определит по паре нарядов этому малолетнему остряку после взятия города! За слишком длинный язык, который он распустил при ненужных свидетелях! Да и Лауре не мешало бы устроить трёпку… в более интимном смысле. Размывает его командирский авторитет перед подчинёнными! Естественно, не специально но всё равно… Так, ладно, это потом! Их ещё ждёт следующий квартал, а потом станция, нельзя расслабляться!

…К счастью, второй квартал оказался таким же пустым как и первый. Ни врагов ни местных жителей. Даже домашних животных не было. Наверное вторые ушли вместе с первыми, боясь ужасных чудовищ в образе германских солдат.

И вот перед ними та самая кирпичная стена, отделяющая часть города от станции. Возникла дилемма, что делать? Идти вдоль неё, чтобы войти через ближайшие ворота, или сломать прямо здесь? Связать несколько «М-24» и пролом готов. Быстро прикинув варианты Гюнтер решил пожертвовать гранатами, поскольку была вероятность что все ворота при входе на станцию пристреляны союзниками, а так существовала вероятность использовать внезапность. Конечно, светила робкая надежда на то что противник оставил и саму железнодорожную станцию но, честно говоря, Шольке в этом сомневался, слишком уж важный объект и хорошо обороняемый, даже в условиях дефицита боеприпасов. Во всяком случае, сам оберштурмфюрер в такой ситуации точно постарался бы нанести врагу как можно больше потерь при штурме всяких пакгаузов и депо с толстыми стенами. Сказано — сделано, и через минуту, когда развеялась красная пыль, в толще кирпичной стены образовался неровный проём. Подобравшись к краю пролома Гюнтер осторожно заглянул внутрь и осмотрелся.

Перед ним предстала железнодорожная станция, их первая цель. Несколько путей, идущих с запада на восток, и пара составов стоящих на них. Сразу было заметно что станция подверглась сильной бомбардировке. Кое-где пути дыбились рваными кусками рельс и распотрошённых шпал; сгоревшие и сброшенные с путей грузовые вагоны и платформы; лежащий на боку паровоз с разорванным чудовищной силой паровым котлом. От него остались только закрученные в невообразимую форму листы металла и нижняя часть кабины машиниста. Также в поле видимости попались поваленные семафоры, гидроколонка и обломки железнодорожной стрелки. Вдали, за мёртвыми эшелонами, виднелись несколько зданий, в том числе и сам вокзал.

Тщательно осмотревшись Шольке проскользнул внутрь и быстрой перебежкой добрался до ближайшего укрытия в виде полусгоревшего вагона, лежащего на боку. Не глядя назад взмахнул рукой и через несколько секунд оба броневика последовали за ним, открыв дорогу для штурмовиков его группы. Быстро сориентировавшись он разделил их на две подгруппы и они начали расходиться в стороны, чтобы обойти сгоревший состав.