Хотя, тут будет правильнее сказать «скользнула», ибо двигалась аякаси плавно и грациозно, словно настоящая кошка. Заранее взвинтив свое восприятие, я отсек посторонние чувства и принялся отводить удары своей супруги. Поначалу робкие, больше обозначающие направление атаки, чем реально несущие угрозу, но потом уже полноценные, способные подарить неприятные ощущения сильной оплеухи. Чем дальше, тем больше увлекалась Шива, от простых и прямолинейных выпадов перейдя к сложным и затейливым связкам. Нехитрым арсеналом, перенятым у легендарных киноактеров, я уверенно сдерживал девушку, либо уклоняясь, либо мягко отводя ее удары, а то и вовсе принимая их на жесткие блоки.

Раззадорившись, аякаси начала использовать ноги. И вот тут мне пришлось задействовать всю свою сообразительность, чтобы сдержать нажим и не растянуться на бетонном полу. Ибо кошечка то и дело норовила подбить мою опорную конечность, а потом приложить вдогонку парой ударов по корпусу. Не болезненных, но обидных. Когда я пропустил их в первый раз, Шива даже испугалась. Однако я лишь улыбнулся и послал по связи волну одобрения, демонстрируя, что нисколько не пострадал. Поэтому хвостатая ниндзя с радостью вернулась к избиению меня, любимого.

Впрочем, откровенным избиением это не являлось, поскольку я умел учиться на своих ошибках и мог быстро анализировать полученный опыт. Видя, какой именно прием нуждается в доработке, я оперативно его изменял, подстраивая под свои габариты. Получая неприятные тычки, быстро находил рабочий способ противодействия пропущенному приему. Изучив полезные связки Котенка, тут же применял их против девушки. Количество пропускаемых ударов постепенно уменьшилось. Ощутив это, я начал больше переходить к атакам, чтобы вынудить аякаси демонстрировать известные ей элементы блоков и прочие способы защиты.

Поначалу это сработало. Новая информация лилась ручьем, пополняя мою базу рукопашных приемов, но потом Шива начала потихоньку ускоряться. В эмоциях кошки появился азарт, который был охотно поддержан моим разумом. Наш танец стал дерганным, рваным. Налетая друг на друга, мы обменивались ударами, пытаясь продавить защиту противника, после чего отскакивали, разрывая дистанцию и уходя от атаки, а затем снова бросались навстречу. Неосознанно аякаси начала вплетать в узор своих действий энергетические приемы, отталкиваясь магией от пола для ускорения рывка, подставляя небольшой магический щит под мои удары, либо управляя собственной инерцией.

Когда после моего удачного захвата и последующего броска вошедшая в раж кошка развернулась в полете и, оттолкнувшись от воздуха, снова кинулась на меня, я понял, что образы летающих воинов-рукопашников в азиатских боевиках были взяты не с потолка. Однако тут же понял, что отвлекаться на посторонние мысли во время боя не следует. Заблокировав удары ногами, я был вынужден отвлечься на выпад в лицо, который оказался обычной обманкой, заставившей меня открыться. Воспользовавшись моей выставленной в блоке рукой, Шива резко сократила расстояние, отвела вторую магическим захватом и нанесла короткий удар точно в солнечное сплетение.

Кулак девушки отбросил меня прямо в стенку гаража и неслабо об нее приложил. Но главное – рожденная в груди неожиданно яркая вспышка боли едва не погасила мое сознание. Упав на пол, я инстинктивно схватился за пострадавшую область, на которую словно плеснули раскаленным металлом. Но почему так? Доселе пропущенные удары не приносили мне настолько адских мучений. Приглядевшись энергетическим зрением, я обнаружил, что ткани моего «духовного кристалла» были серьезно повреждены. Столкнувшись с накачанным силой кулачком кошки, мой философский камешек пошел трещинами, которые были заполнены до боли знакомым сероватым киселем.

К счастью, лавинообразный процесс разрушения души, который вполне мог бы меня прикончить за эти секунды ошеломления, так и не запустился. Кисель хоть и причинял мне невыносимую боль своим присутствием в энергетике, но не спешил распространять заражение на окружающие его ткани. Поэтому я просто преобразовал серую дрянь в обычную энергию, впитал ее в себя и принялся восстанавливать повреждения души.

Несмотря на кристаллизацию, насыщаемые целебной магией ткани смогли быстро зарастить все «трещины», так что вскоре энергетическая оболочка радовала меня первозданной идеальностью структуры, а раздирающая нутро боль ушла. Взамен пришел дикий ужас. Разумеется, не мой. Вышедшая из ступора Шива кинулась ко мне, рухнула на колени, уже знакомо выставив хвостатую попку и принялась тараторить:

- Простите! Простите! Простите…

- Уже все нормально! Не волнуйся, - сказал я кошке.

Однако аякаси находилась не в том состоянии, чтобы обращать внимания на слова. Потянувшись к девушке по связи, я внезапно обнаружил, что нечто не пускает меня, блокируя все передаваемые эмоции. А Шива продолжала повторять одно только слово, упираясь лбом в серый бетон и генерируя просто невероятное количество ужаса. Похоже, кошка осознала, что ее удар был смертельным. И что, окажись я менее крепким, сейчас перед девушкой валялся бы мой остывающий труп.

Отлипнув от стены, с которой успел сродниться, я взял аякаси за плечи и поднял. Но та даже не заметила этого, продолжая изображать попугая. Мой разум предложил отвесить кошке пощечину, однако я предпочел использовать иной способ, чтобы вывести хвостатую из ступора. Наклонившись, я поцеловал Шиву, жадно и настойчиво впившись в ее губы. Поначалу она еще пыталась что-то говорить, но потом все же пришла в себя. В наполненном ужасе сознании появилось удивление, которое сменилось облегчением, предсказуемо спровоцировавшим новый поток слез.

Отвечая на мой поцелуй, кошка снова вцепилась в меня, как клещ. И сила объятий девушки была такова, что кости обычного человека точно не выдержали бы давления. Я же пригасил все неприятные ощущения и снова потянулся по нашей связи к сознанию Шивы. В этот раз все получилось, поэтому щедрая порция моей любви и поддержки достигла адресата. Дикий ужас стал утихать, потихоньку смываемый облегчением, да и водопад слез довольно быстро прекратился. Когда же в сознании кошки появилось отчетливое возбуждение, а сама она принялась инстинктивно елозить по мне пахом, я прервал поцелуй, чуточку отстранился и заявил:

- Шива, я знаю, что у тебя в клане были жестокие тренировки. Однако в нашей семье не принято калечить и убивать своего партнера на учебном спарринге.

- Простите, Сириус-сама! Я не хотела! Я машинально применила приём и даже не вспомнила о том, что моя сила увеличилась. Из-за чего он получился смертельным.

Почувствовав возвращение ужаса, я снова поцеловал аякаси, поиграл с ее язычком и прикусил губу. А когда приступ прошел, спокойно заявил:

- Понимаю. И нисколько на тебя не сержусь. Но дальше тренироваться ты будешь только со мной, поскольку остальные – не такие прочные. К слову, как ты оценишь мои умения? Мне просто интересно