Шрифт:
Закладка:
— Интересно, каким образом?
— Покупал ей в аптеке димедрол, она его горстями пила. Сразу после съемок водичкой запьет и спать. Ни одни маньяк бы не дозвонился. Наутро, правда, еле вставала, ходила — пошатывалась, зато такой мутный глаз в камеру выдавала — залюбуешься!..
Конечно, это были ценные сведения, запутавшие ситуацию еще больше. Но всего хорошего понемножку, и режиссер, дико извиняясь — почему-то в основном перед Региной, — расплатился по счету, встал и откланялся: нужно было возвращаться в монтажную, которую выделили только до утра.
Уже после того как он ушел, мне пришло в голову, что следующим из съемочной группы мне нужен реквизитор или как он там правильно называется. В общем, человек, который пришивает к одежде актеров оторвавшиеся пуговицы и обеспечивает съемочный процесс, раздобывая необходимые для съемок предметы.
Говоря иносказательно — перед первым актом вешает на стенку ружье, которое в последнем акте должно выстрелить.
Поскольку у режиссера, отправившегося назад в монтажную, глаза уже по пути зажглись возвышенным огнем, и общение с ним на любые темы, кроме монтажа фильма, стало затруднительным с того момента, как он встал из-за стола, я поняла, что списков съемочной группы мне сегодня не получить. Ладно, получу их завтра у кого-нибудь более адекватного. Не все же на студии творцы. Наверное, есть и нормальные люди.
Мы с Региной еще посидели в кафе минут пятнадцать, отходя от бурной манеры общения Фиженского, и Регина спросила:
— Ну что, на сегодня все? Куда тебя везти?
И тут я с ужасом осознала, что ребенок у бабушки, а я еще в командировку не уехала. И мне предстоит вернуться в свою пустую квартиру и провести там ночь в ожидании звонка маньяка. Ну уж нет!
Регина усмехнулась.
— Конечно, я могла бы пригласить тебя к себе. Получше совместить приятное с полезным.
— Ты о чем?
Не отвечая. Регина вытащила из сумки мобильный телефон и набрала какой-то номер. Я не сразу поняла, что она звонит в морг. Ей ответили буквально сразу.
— Привет, Сашунчик, проворковала она в трубку. — Слушай, ты уже в курсе, что Машку ночью чуть не убили? Кто-кто... Маньяк. И представляешь, охраны никакой ей никто не выделил. Ребенка она отвезла в безопасное место, а что ей самой делать? Мне ее так жалко, ужас! На ней лица нет. И она все время за сердце хватается. Все-таки она моя ближайшая подруга, если ее грохнут, кто меня тогда будет от ментов отмазывать? Ха-ха-ха, — Регина жеманно засмеялась. — Нет, ее рядом нету, она в туалет пошла. А я решила с тобой посоветоваться, что с ней делать? Да? А ты еще на работе? Но я могу ее подвезти куда скажешь. Могу и в морг, ничего, что она еще живая? Ты по знакомству примешь? Отлично. Теперь осталось ее уговорить, но предоставь это мне.
Я не могла не восхититься Регининым виртуозным интриганством, мы выпили напоследок за ее дипломатические способности, и она повезла меня в бюро судебно-медицинской экспертизы.
— Вот я даже выпивши не боюсь за руль садиться, — трещала она по дороге. — Потому что я уверена в себе как в водителе. Мой тушканчик, — это она так ласково именовала своего очередного возлюбленного, — чуть что, чуть нас кто-нибудь подрежет или бибикнет громко, так он чуть что — сразу клеймо ставит: «девушка за рулем». На себя бы посмотрел! Я его всегда спрашиваю: много он знает женщин, осужденных за дорожно-транспортные преступления? Вот то-то же. Только мужики!..
— Регина, а зачем мы едем туда? Я что, буду ночевать в морге? — тревожно спрашивала я. Регина бесподобно поводила плечами.
— Что ты переживаешь? Лучше в морге с мужиком, чем у себя дома в одиночестве. Он тебя к себе заберет.
— Это прогресс. Обычно он ко мне намыливается ночевать...
Сашка вышел нас встречать на улицу, поскольку Регина заявила, что в помещение морга она не войдет.
— Вы представляете, сколько там душ неприкаянных? — спрашивала она. — Жаждущих отмщения? Сашка. Я вообще не понимаю, как эксперты там работают? Вот клиенты ваши там лежат мертвые, а души их концентрируются...
Мы со Стеценко благопристойно сделали вид, что поцеловались, коснувшись друг друга щеками. Регину это зрелище вполне удовлетворило.
— Ну что, если вас никуда не надо везти, я поеду? — спросила она, уже практически сидя за рулем своей машины.
— Счастливо, — помахал ей Сашка.
Регина с шиком развернулась и умчалась прочь. И странное дело — как только мы со Стеценко остались наедине, во мне проснулся бес противоречия. Я уже предчувствовала, что помимо своей воли буду возражать каждому Сашкиному слову и активно спорить с любым его действием. Что характерно, больше нет на свете человека, вызывающего у меня такие чувства. Наверное, это любовь.
Стеценко под локоток завел меня в опустевшие лабиринты танатологического отделения, доставил в свой кабинет и. не спрашивая, налил мне чаю, а также любезно сдвинул со стола препараты кожных лоскутов, чтобы мне было где этот чай попить.
— А ты будешь? — спросила я.
— Буду, — Сашка и себе налил чаю и присел напротив меня.
Я чуть-чуть отпила из своей кружки.
— Горячий... Саш, пока чай стынет, можно я позвоню?
— Конечно.
Я последовательно прозвонила сначала канцелярию, а потом все кабинеты родной прокуратуры; конечно, уже поздно, все ушли, только я болтаюсь по казенным домам, как будто у меня нет других радостей в жизни. А между тем хорошо бы хоть Зою найти, чтобы выяснить последние новости. Посмотрев на часы, я прикинула, что если Зоя с последним ударом часов сорвалась с рабочего места, то с учетом времени, необходимого на закупку вкусной и калорийной пищи для пациентов травматологического стационара, она уже минут пять как должна скрашивать койко-день Горчакову. Оставалось набрать номер мобильного Лешкиного телефона.
— Ну ты, старуха, с головой-то дружишь или совсем уже охренела? — ласково спросил
