Шрифт:
Закладка:
— Так то в Африке! — протянул Иван. — Там вообще никто не знает, что происходит.
— А я бы хотела быть магом, — мечтательно произнесла Лушка. — Я бы…
Она задумалась, так и не решив произнести вслух, что бы она сделала.
— Как так вышло, что ты странствуешь одна. Ты же еще… — я задумался, как её назвать. Не ребенком же, — девчонка.
— И что⁈ — с чувством протеста заявила Настя. — Если девчонка, то не могу путешествовать одна?
— Извини, — примирительно произнес я. — Продолжай, я слушаю.
— У меня отец — деспот. Мне дома жизни не было, вот и сбежала. Думала в Китай рвануть, там говорят свободных духов много, и можно обрести чьё-нибудь покровительство.
— Получилось? — заинтересованно спросил я.
— Нет, — грустно ответила Настя и вздохнула. — Не удалось до Китая добраться. Вот и вернулась обратно. Ищу знания здесь, как могу.
Я вновь вспомнил, что она пробралась в библиотеку и пыталась стащить книги по духам и магии. Наверное, она говорила правду о себе. Вот только что-то мне не давало покоя. Что-то она недоговаривала. Возможно, сейчас это было не важно, но докопаться до истины мне очень хотелось.
Какое-то время мы шли молча. Каждый думал о своем. Я даже не заметил, как пролетело время. Стемнело уже, пришлось двигаться медленнее.
— Мы почти пришли, — заявила вдруг Лушка и остановилась.
— Почему остановились? — спросил я.
— Нужно бы осмотреться, — предложил Иван.
— Я пока деревни не вижу. Что высматривать?
— Сторожевые отряды, — ответила за Ивана Лушка. — Тут могут быть охранные патрули. Если им ночью попадемся, не факт, что станут разбираться кто такие.
О таких вещах я признаюсь не подумал. Хотя, наверное, стоило.
— Идем, разделяться нам не стоит, просто будем осторожней.
Я услышал свист за мгновение до того, как понял, что это и тут же пригнулся. Чуть выше того места, где совсем недавно была моя голова в ближайшем дереве торчал арбалетный болт. Ух, тут и такое есть⁈
— Стой, кто идет! — раздалось из кустов слева.
— Стою, — ответил я, подняв руки вверх. — Но кто стреляет в голову тому, с кем собрался говорить?
— А я не в голову. Я выше метил. И попал выше, — возразил мне голос из кустов.
— Согласен, — произнес я, взглянув на болт, засевший в стволе. — Выходи и поговорим, — предложил я невидимке.
— А чего б не выйти? — ответили из кустов на приглашение. — Только нас тут много. Если дернешься застрелят.
— Хорошо, стою спокойно, — усмехнулся я.
Ветки зашевелились, и из кустов вышел низкорослый полный мужик. Одет он был в обычную деревенскую одежду: штаны, длинную подпоясанную рубаху и короткие сапоги грубой выделки. Видимо, деревня не бедствовала. На голове мужика была какая-то несуразная шапка — помесь буденовки с ушанкой.
Полный, бодро переваливаясь с ноги на ногу, шел в наше сторону. За пару метров его движения замедлились, и он стал всматриваться в темноту, пытаясь разглядеть лица. Потом вдруг замер и грохнулся на колени.
— Никита Васильевич, свет наш! Это и в заправду вы?
Он подполз поближе. Лушка шагнула вперед и бросилась мужику на шею.
— Семён Петрович!
— Лушка! Шельма ты этакая!
Мужик обнимал девушку, а из его глаз лились слезы.
— Никита Васильевич, — бормотал он. — Как же так? Ведь мы думали, что вы погибли. Там в имении. А как же батюшка ваш? Как матушка?
— Мертвы, — выдохнул я, понимая, что чувствую пустоту где-то внутри. — Только я выжил.
— Горе-то какое! — запричитал мужик.
Я видел, что он искренне переживает, но все же никогда не мог понять, когда мужики так себя ведут. Бабы ладно. Но в моем понимании мужик должен быть стоек к любым невзгодам. Пусть даже его близкие погибли. Месть — это дело святое, но распускать сопли не моё. Но все люди разные, и я был рад, что все обошлось, что не придется драться ещё с кем-то прямо сейчас.
— Скажи своим людям выйти и отведите нас в деревню, — попросил я мужика, все еще обнимающегося с Лушкой.
— Да какие там люди. Один я, — ответил мужик. — Многие в имении погибли, кого-то позже отловили. Вот и следим за лесом, мало ли что.
Лушка помогла подняться Семёну Петровичу и тот подошел к дереву, с трудом вынул болт, крепко засевший в стволе, и добавил его к кучке таких же.
— Идемте! Вот радости-то будет!
Мы следом за мужиком, довольно быстро семенившим впереди нашего отряда, двинули к деревне. Идти было совсем недалеко, и через десять минут показался частокол бревен, зарытых в землю и торчащих над поверхностью на добрых три метра.
Не думал, что такие деревни еще остались. Тут была настоящая крепость. Такую и маленькой армией не сразу возьмёшь. Надо будет днем осмотреть местность. Мне даже стало интересно. Если тут строили такие укрепления, то может и место выбирали подходящее.
Ворота были соответствующие. Массивные и высокие.
Над воротами торчали лохматые головы стражников. Семёна Петровича узнали и впустили. На нас смотрели, но молчали. Только при виде меня, низко поклонились, едва не коснувшись руками земли. Я кивнул в ответ.
За воротами был устроен узкий захаб с множеством бойниц. Мне показалось, что из парочки на нас кто-то смотрел.
Войдя внутрь, Семён Петрович, не останавливаясь, прошел направо.
— К старосте вам надо, — бормотал мужик, шустро передвигаясь по деревне. — Ночь уже, но разбудим. Поселить вас нужно.
Под его постоянные причитания мы дошли до небольшого открытого пространства. Слева виднелись четыре одноэтажных домика, сложенные из бревен. Казалось, они стояли в одну линию, все входы смотрели на восток. В остальном застройка деревни показалась мне немного хаотичной.
— Сейчас, сейчас. Постойте тут, — сказал мужик и, подойдя к крайней слева избе, принялся колотить в дверь.
Через некоторое время дверь скрипнула и открылась. На пороге показалась высокая широкоплечая фигура в ночной рубашке.
Мужик что-то тихо заговорил вышедшему. Тот слушал, потом вдруг резко отодвинул мужика в сторону и быстрым размашистым шагом направился к нам.
Подошел, взглянул на Ивана, Лушку и Настю. Кивнул и направился ко мне.
— Никита Васильевич, — пробасил он, протянув мне руку. Потом не став дожидаться рукопожатия, шагнул и обнял меня за плечи. — Я так рад, что вы живы. Мои соболезнования по поводу родителей. Как вы?
— Все в порядке. Держусь, — ответил я, стараясь избежать обращения по имени.
Я совершенно не представлял, как зовут этого человека. И моя память ничего не подсказывала.
Зато я помнил кое-что другое.
— Как себя чувствуют Олег Трофимович и Фёкла Степановна. Знаю, что они спаслись из усадьбы и укрылись тут.
— Откуда? — удивился староста. — Нет-нет, с ними все хорошо, но откуда вы знаете?
— Удалось поймать курьера с доносом, — не став вдаваться в подробности, ответил я. — К Корсакову шел, но больше не пойдет.
— Все-таки Корсаков! — зло сказал староста. — Мы думали гадали, но точно знать не могли. Нужно усилить патрулирование. Я сейчас распоряжусь.
— Безопасность сейчас — самое важное, — поддержал я порыв старосты. — Но по поводу этих доносов можете не беспокоиться. Всё улажено.
— Всё или нет, это еще не известно, но могли быть и другие.
Тут я с ним был согласен.
— Простите, Никита Васильевич, вы должно быть устали, а я вас на улице держу.
— Нам нужно укрыться, — честно признался я. — Прямо сейчас за нами преследователей, надеюсь, нет, но они могут появиться.
— Значит вы к нам надолго, — правильно понял меня староста. — Сейчас все решим. Вас поселим отдельно, друзей ваших всех скопом, — размышлял вслух староста.
Услышав наш разговор, подошла Лушка. До этого времени она общалась с кем-то из деревенских, заметивших наше появление и решивших узнать, что происходит.
— Роман Дмитриевич, нам бы всем вместе, — попросила девушка.
Староста непонимающе на нее уставился. Потом перевёл взгляд на меня и вопросительно приподнял бровь.
— Нужно сделать, как она говорит, — подтвердил я.
Сначала думал пуститься в разъяснения, что у нас есть раненый, за которым нужен уход. Он же, по совместительству, отвечает за нашу безопасность, а значит всегда должен быть рядом. Но потом подумал, и просто распорядился.
Тон я выбрал правильный, потому что Роман Дмитриевич, моментально кого-то свистнул, и из темноты к нам подошла низенькая пухленькая женщина, очень похожая на нашего провожатого. Староста забормотал ей что-то очень тихо, отдавая распоряжения. Женщина все выслушала, кивнула
