Я вышел на середину поляны, расслабился, постарался дистанцироваться от заливистых трелей и начал движение.

Как обычно сначала круг противотворения и освобождения от груза прошлого, а затем круг творения.

На последних движениях я создал вокруг себя кокон. Зрение обострилось, и я почувствовал поток энергии, хлещущий в наш мир. Прореха в ткани мироздания была незакрыта, хотя некоторые синие жгуты отремонтировались. Стали меньше походить на лохмотья синей тряпки, в которые превратила их моя кровь.

Обычного звона хрусталя не было. Ну еще бы, я пробил его в прошлый раз. Чему теперь звенеть-то?

Завершив цикл, я замер. Никаких признаков Шанса не было. Поток энергии гудел ровно, словно ток в проводнике, а дух горного змея шатался где-то в своем мире, не обращая на меня никакого внимания.

Я позвал его сначала тихо, затем закричав во все горло. Толку было мало, от слова совсем.

Посмотрев на окружающие меня потоки энергии и синюю армировочную сетку, я вспомнил, как услышал смех, когда Корсаков производил свои опыты с моей кровью. Что ж, стоит попробовать.

Я все еще был в защитном коконе, все еще видел энергетические нити, накал страстей от моих действий еще не прошел. Достав нож, я не стал, как в прошлый раз полосовать себя по ладони, сейчас мне не требовался символ, только лишь капля жертвенной крови.

Почему все боги такие жестокие? Что боги, что духи, всем им нужны жертвы. Не от того ли, что они сами не верят в свои силы и им требуется постоянное подтверждение собственной значимости? Какой прок духу от капли крови? Нет его! А вот доказать себе и остальным, что я могу заставить кого-то танцевать под свою дудку еще какой прок. Если мне не будут поклоняться, то с чего я или кто-то еще должен считать меня сильным или даже всемогущим? Да никто так не подумает. Акелла, так сказать, промахнулся, стал уже не торт, а значит ату его. Прочь с пьедестала! Грядут новые сильные и смелые, способные выдавить каплю крови из человека, дожать его, заставить ползать на коленях, склоняя голову и прося о пощаде. Вот и приходится подтверждать свою значимость, дабы не свалиться с трона. И может быть, духи давно и без этой крови стали бы беседовать с теми, кому обещали покровительство. Но вдруг кто-то узнает? Вдруг, кто-то решит, что можно подвинуть Шанса или внуков Стрибога. Что тогда? Новый миропорядок? Новые реки крови во имя и во славу?

Я уколол палец самым кончиком ножа. Мне повезло, что он был достаточно острым. Капля крови выступила на пальце и тут же отделилась от кожи, зависла в воздухе. Мгновение там висела, а потом привычно взорвалась, превратившись в розовый туман.

Вдох. Туманом пропитана моя одежда, он прошел насквозь и не задержался даже кожей. Пробрался внутрь через поры и через легкие. Я стал слышать, как в сопредельном мире что-то зашевелилось. Заработал механизм вызова, и Шанс заспешил к месту прорыва.

Ползет или летит в своем мире, а может несется ко мне на каком-нибудь аналоге автомобиля или самолета. Кто знает, как у них все устроено?

Ждать пришлось недолго. Через пару секунд, а может быть столетий, не представляю, сколько прошло времени в мире духов, но у нас, по моим ощущениям, не больше нескольких секунд, раздался досадный вздох. За ним послышался чуть раздраженный голос:

— Снова ты? Чего надобно, старче?

Глава 21

— Снова ты? Чего надобно старче? — раздражённо спросил Шанс.

Я удивился такому приветствию.

— Недоволен, что оторвал тебя от чтения сказок Пушкина?

— Сказки Пушкина надо в детстве читать, в моем возрасте уже бесполезно, — усмехнулся Шанс. — Уже не удивляют такие вещи?

— Удивляют, — честно признался я. — Но подозреваю, они одного поля ягодки с принтером и википедией.

— Бинго! — воскликнул горный змей.

— Ты из моего старого мира? — напрямую спросил я.

Мне порядком надоели загадки, и раз уж выдался шанс пообщаться, то я хотел узнать, как можно больше.

— А вот тут ты не угадал. Попасть в твой мир невозможно, ну или почти невозможно, — быстро исправился Шанс.

— А как я сюда попал?

— Это совсем другое. Я перенес только твое сознание и поместил его в это тело.

— А что стало с настоящим Никитой Шустовым?

— Откуда мне знать, это не моя вотчина. Может в Нирване растворился. В общем, сознание переместить можно, но сложно, а вот тело, даже тело духа, нет.

— И зачем все это понадобилось?

— Непреложный контракт, ты же знаешь, — укоризненно произнес Шанс.

Мне почудилось, что в своем мире духов он мне еще и пальцем погрозил. Мол зачем спрашиваешь то, что и так знаешь?

— Тогда откуда такие познания в кино? — решил я вернуться к старой теме.

— Духи любят наблюдать. Например, за тем, как живут существа там, куда попасть почти невозможно.

— Вы наблюдаете за тем миром? — все же удивился я, хоть и так всё было понятно.

— Иногда, — почему-то смутился дух.

— Ты не мог бы рассказать мне подробней, что тут к чему? — попросил я змея, состроив при этом гримасу кота из «Шрека».

— О, а вот это было не честно! — притворно возмутился Шанс.

— Ну если для тебя такое «не честно», то собачку можешь даже не заводить, — усмехнулся я.

— И вот опять! Ты меня что проверяешь?

Я стоял в своем пузыре и улыбался.

— Ладно! — воскликнул Шанс. — Сдаюсь! Я частенько туда смотрю. Мне нравится тот мир, да и многим духам он интересен.

— Почему?

Шанс замолчал. Я чувствовал, что он рядом, что он здесь и никуда не ушел.

— Шанс, — позвал я. — Говори.

— Это не важно, — наконец соизволил произнести змей. — Считай, я просто люблю фильмы и сериалы.

— А остальные? — не отступал я.

— Тоже, наверное, что-то смотрят.

Я понимал, что он темнит, но не представлял, можно ли с этим что-то поделать. У меня не было рычагов давления, да и прижать духа к стенке вряд ли бы получилось. Но раз он что-то сказал, то значит какой-то смысл в этом есть.

— Ты дважды сказал «почти невозможно», а потом утверждал, что перенести тело нельзя. Так как все-таки обстоят дела? — я решил спрашивать пока есть возможность, и мой дух-покровитель готов отвечать.

— Есть миры, где нити, стягивающие реальность настолько крепки, что не рвутся ни при каких обстоятельствах. Ты воспользовался своей кровью, и с моей помощью смог пробить брешь. Все эти жгуты вокруг мироздания рвутся, не выдерживая таких энергий. Но если бы кто-то попробовал сделать то же самое с твоим старым миром, то его ждало бы разочарование. С ним, и с некоторыми другими, так просто не совладать.

Шанс замолчал, задумавшись.

— Но? — подбодрил его я.

— А что но? Это все!

— Но где же «почти»?

— А почти только в легендах! — отрезал Шанс.

Я почувствовал, что подошел к чему-то важному, но змей начал упираться.

— Получается, что в этот мир можно попасть физически? Например духу, — я решил зайти с другой стороны.

— В этот да. Духи неоднократно сражались вместе с людьми в их войнах. Проникали в ваш мир, а потом уходили обратно в свой.

— Иногда оставляя свои осколки? — задал я один из вопросов, ради которых и устроил этот спиритический сеанс.

Дух молчал.

— Эй! — позвал я его. — Ты тут?

— Чего ты все время меня окликаешь?

— Боюсь, что возможность говорить с тобой пропадет, как в прошлый раз. Энергия там перестанет литься или напряжение упадет.

— Ты же видишь, что поток устойчивый, — фыркнул змей.

— Так значит в прошлый раз ты просто смылся?

— Ты в кого такой умный в маму или папу? — усмехнулся дух.

— В себя самого, вот только туплю иногда.

— Так начинай острить! — засмеялся Шанс своей шутке.

— Ага, вот прямо сейчас и начну. Значит, пока энергия хлещет через прореху ты можешь со мной говорить.

— Могу, но вот вопрос хочу ли?

— И почему же не хочешь?

— Да потому, мой юный падаван, что много будешь знать — скоро сморщишься от знаний.

— Хорошо, — я решил не слишком давить, а то, чего доброго, снова свалит куда-нибудь. — Так что с осколками?

— Ну, клинок Вона ты видел. Зачем спрашиваешь?

— Хочу понять больше, — честно признался я.

— Хорошо, спрашивай. Я отвечу.

— Как заполучить осколок духа?

— Очень просто, — на полном серьезе заявил мне Шанс. — Нужно