солнечного света, и ее глаза были кусочками синего неба без темных зрачков, портящих идеальный оттенок. Она была… почти без одежды. Шелк обвивал ее грудь и ниспадал до бедер. Но она легко себя несла, не казалась почти нагой.

— Тебе явно нужен танец, — сказала она, улыбаясь. Ее ладони уже были на моих плечах, и я понял, что она вела меня на луг.

— Я тут не для танцев, — быстро сказал я и сжал ее предплечья, желая убрать ее. Но, когда мои пальцы сжали ее руки, я ощутил силу ее хватки. Если бы я был в облике волка, я мог бы с ней сравниться, но в таком облике я был практически беспомощен.

Она увидела мой испуганный взгляд и рассмеялась, словно щебетала птица.

— Не для танцев в Ночь Глорандаля? — белые ресницы трепетали, синие глаза сияли. — Как ты смеешь даже думать о таком? Это недопустимо!

Я покачал головой, пытаясь удержаться за цель.

— Я ищу вести о невесте Лунного Огня, недавно попавшей в мир фейри. Ты что-то слышала об этом?

Женщина склонила голову, ее большие заостренные уши дрогнули.

— Я многое слышу, — ответил она. — Но сейчас не время для разговоров!

И она потянула меня, и я оказался в центре луга. Как это произошло? Я думал, что был готов бороться с этими чарами, но я почти не бился. Чары не окутали меня, по крайней мере, я их не ощущал. Дело было в этой ночи, в воздухе Глорандаль. Кровь кипела. И от этого я ощущал себя живым.

Я кружился с женщиной-фейри. Этот танец нельзя было сравнить с тем, чему учили в школе. То были танцы из брошенных взглядов и задевающих пальцев, манящих, но всегда защищенных достоинством.

В этом танце не было приличий. Фейри сжала мои ладони и опустила на свои бедра, которые покачивались в такт мелодии. Она опустила ладони на мою грудь, и, к моему удивлению, моя туника расстегнулась, рубаха была расшнурована, и ее ладони были на моей голой груди. Я попытался отпрянуть, но она рассмеялась и притянула меня ближе.

Мы кружились в свете фонарей и безумии, свете луны и песне. Хоть ветер был холодным, я был разгоряченным, огонь пылал внутри. Я не знал, сколько танцевал с фейри, но вскоре меня стали передавать от партнера к партнеру. Я пару раз попадал на девушек из деревни, но чаще со мной были фейри — женщины, мужчины, непонятные существа. Все были странными и красивыми. Ночь впилась в меня. Я был диким волком, едва умещался в теле мужчины. Я был голоден…

Я вдруг повернулся… и увидел лицо Бриэль.

Весь мир остановился.

Где-то вдали звучала музыка, двигались тела, звучал смех и песня. Но этого не было в этом кусочке пространства и времени. Тут было место только для нас двоих.

Ее волосы выбились из пучка, упали на плечи. Ее грудь вздымалась от танца, румянец выступил на коже. Ее глаза сияли огнем фейри.

Она еще никогда не была красивее.

Я едва дышал. Опасное желание кипело во мне, пробужденное танцем. Но я моргнул, тряхнул головой и заставил себя снова на нее посмотреть, увидеть Бриэль. Не просто красивую девушку, а личность, которую я знал, которую стал уважать.

Жгучее желание угасало. Я не был зверем, я не был рабом похоти. Было нечто большее во мне. Нечто глубже и сильнее.

— Бриэль, — прошептал я и шагнул к ней, сокращая расстояние между нами.

Она не слышала мой голос из-за музыки, но смотрела на мои губы.

Я сделал еще шаг, и она вздрогнула. Я боялся, что она убежит, скроется в толпе. Я хотел поймать ее руки, удержать ее на месте. Но не мог. Она была дикой, красиво неприрученной. Если я попытаюсь ее удержать, управлять ею, я не преуспею.

И я замер, руки были по бокам, дыхание застревало в груди. Я просто смотрел ей в глаза.

Она не вздрогнула. Она шагнула ко мне.

Между нами почти не было расстояния. Дюймы.

Я смотрел в ее зеленые глаза, отчаянно пытался прочесть эмоции там. Но они были глубокими, таинственными. Одно неверное движение, и она убежит. Но если я не буду двигаться, что-то робкое между нами порвется и пропадет навеки.

Я открыл рот. Пытался снова произнести ее имя.

И не смог.

Я опустил голову. Медленно. Мои ладони оставались по бокам от меня. Мой взгляд скользнул с ее глаз на губы. Они были нежными и полными, красными в сияющем свете напитанных магией фонарей. Они медленно приоткрылись.

Я замер, мой рот был над ее. Ощущал сладость ее дыхания, тепло связи между нами, которая была лишь обещанием. Она с дрожью вдохнула. А потом ее ладонь поднялась, пальцы задели мое лицо. Я смотрел в ее глаза так близко к моим, я мог упасть в них и утонуть.

— Ох!

Кто-то грубо толкнул меня сзади, и я врезался в Бриэль, обвив ее руками. Ее тело напряглось, и я быстро отпустил и отпрянул, извинения подступили к языку. Но, когда я отпрянул от нее, мы были уже не на лугу. Мы как-то стояли в тенях Шепчущего леса. Только вдвоем. За нами были танцующие, кружились в дикости чар Ночи Глорандаль, озаренные сиянием зачарованных фонарей. Но тут был только свет луны.

Я охнул и посмотрел на бледное лицо Бриэль. Она отошла от меня, прильнула к дереву, тяжело дыша. И глядя на меня.

— Бриэль, — прошептал я.

Я не знал, кто двигался первым, она или я.

Не важно.

Мы оказались вместе, мои руки обвили ее талию, притянули ее ближе, ее руки обвили мою шею. Мои губы оказались на ее, голодные, отчаянные. Полные желания, которое я едва осмеливался признавать до этого. Я отдавал ей все этим поцелуем, все, что не должен был. Я открылся агонии уязвимости, неизбежной боли от разделения.

Но я не мог ничего поделать. Не тут. Конечно, будет боль, любовь была болью. Сладость не могла быть достаточно сладкой без нотки горечи. Но жизнь без любви не была жизнью. Я знал это лучше многих. И я буду терпеть шок и боль этой любви ради одного момента. Этого ужасного и прекрасного момента поцелуя с ней, ее ответа.

Я повернул голову, пытаясь ощутить ее сладость с нового угла. Она сжала мою шею сзади, ее пальцы поймали мои волосы, притянули меня к себе.

Но, когда наши губы встретились, я ощутил изменения.

Я отпрянул, глядя на нее.

Ее глаза расширились, сияли в свете луны. Она