– Не запрет… – голос древня безэмоционален как прежде, почему же мне слышатся в нем отчаяние и вековая усталость?

– Что тогда? – как ни жаль мне зеленых родичей, но докопаться до истины все же нужно, – Или вы кому-то пообещали молчать?

– Мы никому ничего не обещали, – наотрез отказался старший дух, – мы никогда никому ни в чем не клянемся и ничего не обещаем. И никого не боимся, просто не умеем. А он заставил их поверить… будто мы испугались… и они очень просили… не выдавать. Мы ничего им не сказали… зачем, раз они не поняли до сих пор? А Дорик понимает… и ты тоже уже начал понимать. Поэтому смотрите сами…

Светлое оконце, отдающее зеленью, распахнулось перед нами необычайно широко, и я сразу узнал судную комнату королевского дворца. Судя по количеству сидящих вокруг стола серьезных служителей правосудия, намечался разбор довольно крупного дела и сразу изумляло отсутствие королевских очей. Магов тоже было всего двое, Энилий и Клара.

Зато сыскарей пришло пять штук, под предводительством самого Дюбота. А кроме них еще трое судейских писарей.

– Вы обещали открыть нам сегодня имя предателя, готовящего в Этавире переворот, – хмуро глянул на Нолха его величество, – но почему-то никого не привели.

– И не приведем пока, – дерзко отозвался Дюбот, – потому что он хорошо замаскирован и защищен. И вы все считаете его честным и неподкупным подданным короля, тогда как хитрец успел собрать целую армию и давно все дела вершит так, как выгоднее лично ему. Он уже богат как король и ждет лишь удобного момента чтобы сесть на трон.

– Кто это? – от нетерпения Торрель пристукнул по столу кулаком, – Ну?

– Нет, – глава сыска держится на удивление уверенно, – если мы скажем, вы сразу спросите его и разумеется, он от всего откажется. Негодяй далеко не дурак. Нам нужна возможность поймать его с поличным, но подготовку мы будем вести в тайне от всех. А вы, ковен и все судейские и командование армии должны дать нам клятву на артефакте возмездия, не мешать и не открывать преступнику наших планов.

– Какой гад, – не выдержал Дорик, – ну и что, дали они эту клятву?

– Немного поспорили и дали… только Элессит отказалась наотрез. Встала и покинула судную комнату. – пояснил дух и внешне равнодушно продолжил, – А когда у них на запястьях появилась цепочка черных рун, осознали, что за нарушение клятвы придётся платить. Скорее всего, очень дорого. Выяснять точнее пока никто не решился.

– И когда это было? – не выдержал я.

– Четыре месяца назад.

Все сходилось. Именно в то время Кларисса вынудила меня согласиться на учеников, и значит уже знала, на что толкает. И король знал… и весь ковен… На душе стало тяжело и горько, точно погиб кто-то близкий.

– Нет, я все равно не понимаю, – упрямо мотнул головой напарник, – или ты рассказала нам не все, мать духов. Почему они не осадили сыскарей, когда те назвали имя отца?

– Смотрите, – вот теперь в голосе древня отчётливо звучит огорчение.

В окне его памяти снова видна судная комната, и теперь лица короля и магов не просто возмущенные, они просто пылают злобой.

– Как ты посмел, – взбешенной коброй шипит Торрель, – повесить на меня черное заклятье? Ты же знал, что за их применение в нашем королевстве положена смертная казнь! Снимай немедленно!

– Не могу, – Дюбот, похоже, абсолютно не боится оказаться на эшафоте. – Условие задавал не я. А по нему все вы должны выполнить обещание. И не просто не раскрывать перед подозреваемым наших планов, а и помогать нам. В частности, не позволять своим подчинённым и близким оказывать ему помощь или делать любые намеки.

– А ты хоть понимаешь, что толкаешь нас на подлость? – В глазах Клары клубится такая лютая ненависть, что я мигом прощаю наставнице все ее недостатки и готов немедля бежать просить прощения. – Ты хоть понимаешь, что такое вера мастера в своего ученика? В человека, которого знаешь наизусть, как второго себя? С чего ты вообще взял, что он способен предать? Да он не раз имел возможность остаться в стороне, не спасать ни короля, ни нас, и занять этот трон абсолютно законно! А он, сцепив от боли зубы, брел с изуродованной ногой, потому что знал, кроме него никто не пройдет. Уже не прошел.

– Это было давно, – холодно цедит Нолх, – С тех пор он изменился, все меняются. Понял, что зря упускал такие подарки судьбы и начал понемногу готовиться к захвату власти. А вы, ценя его за прошлые заслуги, наивно не замечаете очевидного. За кем по первому слову пойдут гоблины? Те самые, бесстрашные, сильные, умелые воины, которые однажды чуть не захватили весь мир? Перед которыми не устояли даже могущественные эльфы!

– Все было не так… – заикнулся Энилий, но сыскарь отмахнулся от него как от мухи.

– Сейчас можно рассказать что угодно, но дело не в этом. Они легко победят вас всех, потому что с ними будут эти зеленые слизни из подвалов. Против них даже ковен не устоит, весь сыск помнит, как вы ели руками похлебку им на потеху. Но тогда их было мало… а теперь, когда ваш любимый Грег вытащил их из-за северного хребта, эти существа размножились как крысы. И никто из вас не сможет сказать точно, сколько же их на самом деле. И когда им надоест сидеть в темноте и холоде, который они не любят, слизни вылезут наружу, чтобы править этим миром. С магов будут собирать их энергию, всех остальных загонят в пустыни и заставят сажать леса и копать каналы.

– Бред… – ошеломленно пробормотала Кларисса, – у них совершенно другое предназначение.

Я был полностью с ней согласен, но прекрасно понимал, раз король до сих пор терпит этого Дюбота, значит в тот раз сыщик сумел доказать им свою правоту. Или… все же чью-то еще?

– Мать духов, – нахмурился Дорик, не переставая нежно поглаживать прильнувших к нему древней, – неужели ты решила, что кто-то поверил его наглой лжи?

– Эльфы предупреждали… – голос старшего духа вдруг стал тих и жалобен, – что не всем людям понравится дружить с нами. Некоторые будут считать нас опасными и бояться. Там, на севере, таких было очень мало… и все они были злыми и жадными. А здесь мы сначала понравились всем… и очень радовались. Мы старались посадить побольше цветов, чтобы вам помогать. Но теперь… мы же чувствуем… как сильно