женится, — прошептала Мириамель.

Ниски покачала головой.

— Клянусь островами, не нанесенными на карту, это правда! О, девочка, ты не хочешь за него замуж, верно?

Мириамель открыла глаза.

— Лучше умереть, — сказала она.

Ган Итаи с отвращением тихо фыркнула. Она помогла Мириамель встать с кровати, потом принесла маленькое зеркальце, которое ей подарил Аспитис, когда еще строил из себя добряка.

— Ты хочешь причесать волосы? — спросила ниски. — Они выглядят так, словно все пряди спутал ветер, — тебе вряд ли такое нравится.

— Мне все равно, — ответила Мириамель, но выражение лица Ган Итаи ее тронуло: смотрящая-за-морем не знала, как ей еще помочь.

Мириамель протянула руку за зеркалом. Рукоять кинжала Аспитиса, прятавшаяся в складках одеяла, зацепилась за рукав, и оружие упало на пол. Некоторое время Мириамель и старая ниски смотрели на кинжал, и внезапно Мириамель осознала, что единственная дверь к спасению закрывается. Она бросилась на пол, чтобы схватить оружие. Но Ган Итаи ее опередила. Она поднесла кинжал к свету, и в ее глазах с золотыми пятнышками появилось удивление.

— Отдай, — сказала Мириамель.

Ган Итаи посмотрела на птицу, выгравированную на рукояти кинжала.

— Это нож графа, — сказала ниски.

— Он оставил его здесь, — солгала Мириамель. — Отдай.

Ниски повернулась к ней, и ее лицо стало серьезным.

— Он не оставлял его здесь, — сказала она. — Он носит этот кинжал только с парадным костюмом, а я его видела, когда он поднимался на палубу вчера ночью. И на поясе у него был другой.

— Он мне подарил… — Внезапно Мириамель заплакала, и все ее тело начало сотрясаться от жестоких рыданий.

Ган Итаи вскочила на ноги и плотно закрыла дверь каюты.

— Я ненавижу его! — простонала Мириамель, раскачиваясь из стороны в сторону. Ган Итаи обняла ее за плечи худой рукой. — Ненавижу!

— Зачем тебе нож? — Мириамель молчала, и ниски снова спросила: — Зачем он тебе, девочка?

— Я хочу его убить. — Мириамель нашла в себе силы произнести эти слова, слезы больше не лились из ее глаз. — Я ударю кинжалом развратного зверя, и мне все равно, что будет потом.

— Нет, нет, ты сошла с ума, — нахмурившись, сказала ниски.

— Он знает, кто я, Ган Итаи. — Мириамель задыхалась и едва могла говорить. — Ему известно, что я принцесса, и он сказал, что женится на мне… чтобы стать повелителем Наббана, когда мой отец покорит весь мир. — Эта мысль казалась невероятной, но кто мог помешать ее исполнению? — Кроме того, Аспитис участвовал в убийстве моего дяди Леобардиса. И он дает деньги Огненным танцорам.

— Что ты такое говоришь? — Взгляд Ган Итаи стал внимательным. — Ведь Огненные танцоры безумны.

— Может быть, но его сундук набит мешочками с серебром, и там есть записи платежей. А еще лежит грубый белый балахон Огненных танцоров. Аспитис никогда даже в руки не возьмет одежду из такой ткани. — Внезапно для нее все стало предельно просто и до смешного понятно: Аспитис скорее умрет, чем согласится надеть такое… если только на то не будет серьезной причины. Подумать только, на нее произвел впечатление его изысканный вид! — Я уверена, что он общается с ними. Кадрах сказал, что Аспитис выполняет приказы Прайрата.

Ган Итаи убрала руку с плеча Мириамель, села на кровать и оперлась спиной о стену. В наступившем молчании было слышно, как ходят наверху матросы.

— Огненные танцоры сожгли часть города ниски в Наббане, — медленно проговорила старая женщина. — Они забивали двери домов, внутри которых находились старики и дети, жгли и убивали во многих поселениях нашего народа. А герцог Наббана и его приспешники ничего не делали. — Она провела рукой по волосам. — Огненные танцоры утверждают, что у них есть причины на жестокость, но на самом деле их не существует, им просто нравится смотреть, как страдают люди. И ты говоришь, что хозяин моего корабля дает им деньги.

— Это не имеет значения. Он умрет до того, как корабль доберется до земли, — заявила Мириамель.

Ган Итаи удивленно покачала головой.

— Прежние хозяева заковали Руяна Навигатора в цепи. А новые сжигают наших детей, губят и убивают своих собственных молодых людей. — Она положила прохладную ладонь на руку Мириамель и долго молчала, задумчиво глядя в пустоту. — Спрячь нож, — наконец сказала она. — И не используй его до тех пор, пока я снова с тобой не поговорю.

— Но… — начала Мириамель.

Ган Итаи сильно сжала ее руку.

— Нет, — хрипло сказала ниски. — Жди! Ты должна ждать! — Она встала и вышла из каюты.

Когда дверь за Ган Итаи закрылась и Мириамель осталась одна, слезы на ее щеках высохли.

5. Пустоши снов

Небо разрисовали вращавшиеся серые полосы, на далеком северном горизонте более темные сгустки туч нависали над землей, словно поднятые кулаки, — сердитым пурпуром и черным цветом.

Снова стало очень холодно. Саймон с благодарностью подумал о новой толстой рубашке из шерсти. Ее подарила ему худенькая девушка из Гадринсетта, одна из тех двух, с которыми он познакомился во время пира по случаю получения рыцарского звания. Когда девушка и ее мать пришли с подарком, Саймон вел себя вежливо и поблагодарил их, как, по его мнению, должен делать рыцарь, но надеялся, что в их планы не входило женить его на ней. Они встречались уже полдюжины раз, но она почти ничего не говорила, только постоянно хихикала. Конечно, Саймону нравилось, что им восхищались, но хотелось, чтобы это был еще кто-то, кроме глупой девушки и ее столь же глупой подружки. И все же прекрасно сшитая рубашка отлично его согревала.

— Пойдем, сэр рыцарь, — сказал Слудиг, — ты намерен воспользоваться этой палкой или на сегодня уже хватит? Я устал и замерз не меньше, чем ты.

Саймон поднял голову.

— Извини, — ответил он. — Просто я задумался. Сегодня холодно, верно?

— Похоже, наше короткое лето закончилось, — сказал Бинабик, устроившийся на упавшей колонне.

Они находились посреди Огненного сада, где негде было спрятаться от пронизывающего ветра.

— Лето?! — фыркнул Слудиг. — Только из-за того, что две недели не шел снег? Каждое утро я вытаскиваю лед из бороды.

— Однако погода немного улучшилась по сравнению с тем, какой была до этого, — безмятежно заявил Бинабик.

Он бросил еще один камушек в Кантаку, которая свернулась в клубок в нескольких шагах от него. Она искоса на него посмотрела, но решила, что не стоит вставать и кусать хозяина из-за камешка, и снова закрыла желтые глаза. Джеремия, сидевший рядом с троллем, с опаской наблюдал за волчицей.

Саймон снова поднял деревянный меч и двинулся вперед по плиткам пола. Хотя Слудиг все еще не хотел использовать настоящие клинки, он помог Саймону прикрепить куски