– Чёрт, кого я обманываю? – прошептал парень и, покачав головой, двинулся в ванную.

Что бы там ни кричало, надрываясь, сердце, одно было ясно как день: нужно начинать новую жизнь. Ту, в которой нет места ни Стасу, ни тем более Соколовской.

Покинуть квартиру незаметно, как хотел, не получилось. Приняв душ и собрав все необходимые на первое время вещи, Александр спустился в гостиную. На кухне уже слышались голоса. Дядя Вадим и тётя Оксана о чём-то громко разговаривали.

– Доброе утро.

– Ты уже встал? – улыбнулась высокая женщина средних лет. Серые глаза наполнились теплом и любовью. – Почему так рано, Саш?

– Привычка, – ответил тепло Шторм, пройдя к свободному стулу за столом.

– Ты уже не в армии, – потрепала его по волосам женщина. – Ничего, скоро снова станешь самим собой.

Улыбка Александра слегка померкла. Он понимал, что Оксана Владимировна вкладывала в слова совсем другой смысл, но ничего с собой поделать не мог.

– Надеюсь, – сухо ответил, взяв с тарелки гренку.

– Какие планы на день? – отвлёкся от документов Вадим Петрович и посмотрел на племянника. – Решил, чем будешь заниматься?

– Я хотел съездить на квартиру родителей, – неуверенно произнёс Александр, не зная, как к этому отнесутся родственники. – Там долгое время никто не жил.

– Всё-таки решил уехать? – Оксана Владимировна опустилась на стул напротив. – К чему такая спешка? Ты ведь только вернулся, Саш.

Неловкий разговор, которого пытался избежать, всё же состоится. Нахмурившись, Шторм буравил лежавшие на столе столовые приборы.

– Именно по этой причине не хочу затягивать, – попытался изобразить искреннюю улыбку Александр. – Там я привык быть самостоятельным, а тут снова стану размазнёй. Пока этого не произошло, хочу войти в прежнюю колею.

Он чувствовал взгляд женщины не себе, но поднять глаза не хватало сил: расстраивать её хотелось меньше всего. Но выбора не было.

– Я восстановлю тебя в университете, год только начался, – Вадим Петрович взял чашку с кофе. – Помимо этого, как и Стаса, введу в штат младших сотрудников компании. У тебя не будет свободного времени на всякую ерунду. – Их взгляды встретились. – Или ты забыл, что твоему отцу принадлежала половина акций? Ты – его прямой наследник.

– Дядя Вадим…

– Никаких «дядя Вадим»! – Голос мужчины стал жёстким. – Ты хотел поиграть в патриота? Я не стал мешать, но, согласись, игра слишком затянулась. Когда мы получили известие о твоей смерти, Оксана попала в больницу, а я на стены лез, потому что в своё время не сделал ничего, чтобы остановить тебя.

В кухне стало тихо. Александр крепко стиснул челюсти. Приводить свои аргументы было бессмысленно – его не услышат.

– Вадим…

– Не надо успокаивать меня, Оксана! Пойди лучше разбуди Стаса. Наш сын, по-моему, забыл, что сегодня понедельник и ему нужно быть в университете.

Нехотя женщина встала и вышла из кухни. Когда она скрылась из виду, Ерёменко посмотрел на племянника:

– Это ведь было не твоё решение, верно?

Шторм молча гипнотизировал тарелку с гренками.

– Ты из кожи вон лез, чтобы убедить меня в обратном. «Семейное дело – это не моё. Акции, бизнес…» Чушь собачья!

Вадим Петрович с грохотом бросил вилку на стол. Только когда прибор со звоном ударился о тарелку, Александр поднял глаза на дядю.

– Ты думал, я не узнаю правду? Думал, ты умнее всех? Полтора года прошли впустую в месте, из которого мало кто возвращается нормальным. Ты чуть не погиб, стал калекой. Для чего всё это?

– Я так решил, – процедил сквозь зубы Шторм.

– Решил он… Ни черта ты не решил! Ты поддался на провокацию, подтвердил свою слабость, тупость – называй как хочешь… Это не стоило того. Самостоятельный, твою мать.

– Да, самостоятельный! – вышел наконец из себя Александр. – Самостоятельный! К твоему сведению, полтора года там были самыми полезными за всю мою никчёмную жизнь.

Вадим Петрович прищурил глаза. На лице заходили желваки.

– Провокация, спор, тупость… Но я ни капли не жалею об этом! Слышишь? А знаешь почему? – Шторм выдержал паузу. – Потому что в итоге я понял, каким был мудаком последние несколько лет. Долг, честь, достоинство – пустой звук, красивые слова, полные пафоса! И только Чечня показала, что именно они значат.

– Так пойди купи себе медальку в переходе, – отозвался появившийся на кухне Стас.

Александр метнул в него полный презрения взгляд. Рука, сжатая в кулак, затряслась от напряжения.

– Не лезь в чужой разговор, – рыкнул Вадим Петрович, но тут же изменился в лице, увидев следы побоев. – Это что ещё такое?

– Проявление братской любви, – парировал, ухмыльнувшись, парень.

Растерянный, мужчина не верил в то, что услышал. Ещё вчера вечером всё было нормально, перешучиваясь, они вместе ушли из дома: однако разбитая губа служила верным доказательством словам сына.

– И что же вы не поделили, позвольте узнать?

Стас облокотился об косяк двери и, улыбаясь, сказал:

– Соединённые Штаты Америки, а именно: Вирджинию.

Едва он замолчал, как в полной тишине раздался громкий удар кулака об деревянную поверхность обеденного стола. Вскочив на ноги, Александр двинулся к выходу из кухни. Внутри бушевал ураган. Ещё пара слов – и драки не избежать. Больной сукин сын!

Толкнув Стаса плечом, он вышел в прихожую и поднял с пола спортивную сумку. Бледная Оксана Владимировна следовала за ним.

– Где меня искать, вы знаете, – как можно спокойнее произнёс Александр. – Прости, я не хотел тебя расстраивать.

Шторм поцеловал испуганную женщину в лоб и нежно обнял. Дрожь в её теле говорила, что она вот-вот расплачется. Меньше всего желал причинять боль ей.

– Я позвоню, хорошо? Сразу, как только доберусь до квартиры родителей. Спасибо за всё.

Уже находясь в дверях, Александр развернулся и, достав ключи, протянул их Оксане Владимировне:

– Они мне больше не понадобятся. Перед приходом всегда буду звонить, без вас же ногой сюда не ступлю.

Он ещё раз бросил сочувствующий взгляд на женщину. Робкая улыбка, лёгкий кивок – не таким представлял себе расставание с родственниками, но так даже лучше: ни слёз, ни уговоров, ни пустых обещаний. Чистая доска. Тётя Оксана поймёт, и дядя Вадим тоже: