– Кладите его сюда.

Она сдвинула в сторону свечи, освобождая место на столе.

Принц опустил целителя на деревянную поверхность и почему-то замер.

Катарина подняла на него удивленный взгляд.

Он медленно поднял руку и коснулся ее лба, а затем прочертил линию по ее носу, губам и подбородку, размазывая праздничный макияж.

– Снова этот ваш тон. Снова приказы… Я – принц. Приказывать должен я. Но ничего не могу с собой поделать. С самого первого раза, когда услышал ваши распоряжения, хочу уложить вас на кровать и овладеть.

Катарину бросило в жар от его признания. На коже выступила испарина, а в животе мучительно потянуло. Он обладал над ней невероятной властью. Силой, способной превратить ее в покорную куклу, исполняющую его волю. И, о боги, она не будет этому сопротивляться.

Катарина вздернула подбородок.

– Снимите маску.

Он послушался. Медленно, растягивая каждое движение, потянулся к затылку и развязал ленты. Он действительно изменился. Каждый взмах руки, наклон тела, даже поворот головы стали совсем иными. Плавными, текучими, опасными и невероятно соблазнительными. Он убивал и искушал. Опасное сочетание, которому почти невозможно противостоять. Где бы он ни пропадал, времени там он не терял. Принц смотрел на нее своими невероятно карими глазами, и Катарина теряла последние остатки разума.

– Хочу сказать, глядя вам в лицо. Больше никогда не смейте касаться меня руками, которые трогали других… мужчин или женщин.

Он криво ухмыльнулся.

– Опять ваши приказы… Иногда я жалею, что родился принцем. В следующей жизни вы получите самого преданного слугу, который будет исполнять каждый ваш приказ. – Он приблизил свое лицо к ее, перегнувшись прямо через стол, над которым лежал раненый целитель. – Но пока что принц здесь я. Поэтому я буду вас трогать когда захочу и как захочу.

Боги!.. Он сведет ее с ума. Но в этом безумии так сладко и горячо… Тяжесть осела раскаленными углями внизу живота, а затем пронзила мучительной пульсирующей болью складочки ее плоти. Катарина не удержалась и сжала бедра, молясь, чтобы это движение осталось незамеченным.

Но на этот раз боги не услышали. Принц тяжелым взглядом погладил ее живот и бедра, а затем прищурился.

Не контролируя голос, который теперь звучал с придыханием, Катарина заставила себя зло выдохнуть:

– Должно быть, эти месяцы вы провели в каком-то Доме Услады, учась соблазнять деревенских лекарей.

Его полные губы изогнулись в самой искушающей улыбке, какую она только видела. Катарина знала, что не могла скрыть жажду в своем взгляде. Против воли она потянулась к его губам, когда принц медленно приговорил:

– Вы бы воспользовались моими услугами?

Боги, пожалуйста, сжальтесь над ней. Теперь, когда Сунлинь не сдерживал себя, он источал такое искушение, что противостоять ему было невозможно. Да, если бы он хотел, все женщины были бы его. Как глубоко она ошибалась, думая, что ему нравится Айми!..

– Боюсь, мне не хватило бы денег.

Катарина скривилась, ревнуя его даже сейчас.

– Для вас я бы сделал все бесплатно.

Его губы были так близко, и если бы полуживой целитель не издал стон, Катарина не удержалась бы. Она заставила себя распрямить плечи и с вызовом взглянула на принца.

– Тогда сначала искупайтесь. Не хочу думать, кого вы еще трогали своими руками. Вам известно, где купальня. А я пока займусь… вашим другом.

Катарина отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Но на самом деле она спасалась от сверхъестественного магнетизма принца.

– Не убивайте его пока. – Она не видела, но слышала, что Сунлинь смеется. – Он знает много того, что хочу узнать я.

Елейным голоском Катарина протянула:

– Только ради вас постараюсь его не прирезать…

Она уже молилась, чтобы Сунлинь поскорее ушел. Ей нужно хоть немного времени, чтобы собраться с мыслями и снова взять себя в руки. А иначе она и вправду поступит как мужчина. Причем не самый лучший из их рода. Потому что прямо сейчас ей хотелось толкнуть принца-посланника к стене или уложить на ближайший стол и заполучить его совершенное тело, надеясь, что это поможет овладеть и его душой.

Катарина осмелилась поднять на него глаза. Все тело тут же скрутило тугим жгутом желания. Безжалостно стянутая грудь еще никогда не причиняла такой боли. Соски заострились и ныли. Кажется, они могли проткнуть плотную ткань повязки.

Она не знала, о чем именно думал принц, когда смотрел на нее так, но тело реагировало каким-то безумным всплеском жажды. Боги, помилуйте ее! Это ненормально – с такой силой жаждать чьих-то прикосновений, мечтать попробовать на вкус его кожу, жадно провести по ней языком. Ощущать, как падают капли испарины с его на ее тело. Ненормально признаваться ему, как безумно скучала и как проклинала, когда гадала, где и с кем он. Ненормально желать рассказать о своих безумных фантазиях, о том, как представляла себя наедине с ним. О том, как насочиняла целую жизнь… Дыхание участилось, и в животе снова стало тяжело и горячо. Это дикий жар окутал ее всю. В развилке бедер Катарина ощутила скользкую обжигающую влагу, которую ничто не могло сдержать. От того, чего ей захотелось, краска стыда затопила щеки.

Сунлинь подошел к ней и обвел пальцем ее дрожащий подбородок.

– Я буду ждать, когда вы присоединитесь ко мне в купальне.

Больше ничего не сказав, он вышел, а Катарина едва не упала. Она оперлась о стол, не в силах устоять на ватных ногах.

Так, нужно собраться и… не ходить. Но… Катарина с такой силой закусила губу, что от боли выступили слезы. Он ждет ее в купальне… Разве это не сбывшаяся мечта? Они вдвоем, в тесном и влажном пространстве. И пусть она не сможет искупаться вместе с ним, зато сможет сделать много чего еще. Совсем как в том ее давнем сне.

Спасибо Минэко, которая делилась с ней секретами мастерства сароен. Катарина совсем не была уверена, что у нее получится воплотить то, о чем рассказывала Слуга Смерти, или что она хотя бы осмелится на это, но несколько минут принц будет в ее власти. И если ее неумение не оттолкнет его, то она сделает все, что он прикажет.

Красавец-целитель застонал, безжалостно врываясь в ее мечты. Будто знал, о чем она думает, и теперь стремился разрушить каждую развратную фантазию.

Катарина заставила себя собраться. Она – лекарь. С холодным рассудком и твердой рукой. Кажется, именно это в ней и привлекло его высочество.

Вымыв руки, Катарина начала раздевать