Я шире открыла рот под его ладонью, и его пальцы, почувствовав под собой пустоту, тут же залезли мне в рот. И тогда я сжала зубы так сильно, что Дерек содрогнулся всем телом. Он отдернул руку, и мгновения свободы мне хватило, чтобы заорать во всю силу своих легких:

– МИТЧЕЛЛ!

Дерек ударил меня по лицу так сильно, что на секунду все помутнело, и я осела на пол. Потом запер дверь на ключ и вернулся ко мне. Перевернул меня на живот и навалился сверху, намотав на одну руку мои волосы, а другой снова зажав мне рот. Мое лицо лежало в луже крови, которая текла из носа. Член Дерека снова уперся в меня, на этот раз в промежность, и я поняла, что больше не хочу жить. Что я просто не смогу после этого жить. Можно будет принять все обезболивающее из пачки за раз, и тогда все станет хорошо.

У мертвых не бывает плохо…

В дверь ударили чьи-то кулаки. Потом, когда она не поддалась, на нее навалилась вся мощь чьего-то тела. А когда и этого оказалось недостаточно, ее начали выбивать с таким грохотом, который, казалось, мог бы разбудить весь район.

Дверь слетела с петель после третьего удара. Митчелл шагнул в проем двери – я не видела его, потому что мое лицо было прижато к полу, но знала, что это он. Звук, совершенно не похожий на голос человека, слетел с его губ, и в следующую секунду Дерека на мне уже не было – его тело просто отлетело в сторону и врезалось в шкаф. На пол посыпались папки и пачки документов.

Я приподнялась на локтях и огляделась. Дерек сидел на полу, схватившись за лицо, засыпанный бумагами, кровь хлестала из его носа густыми струями. Митчелл поднял его, схватив за воротник, занес назад руку и впечатал кулак Дереку в лицо. Потом еще раз и еще. Алые брызги полетели во все стороны. Дерек потерял равновесие и рухнул на пол.

Митчелл подошел ко мне и помог встать. Его руки обхватили меня и притянули к груди. Он гладил меня по голове, пока я ревела и цеплялась за его толстовку так сильно, будто он вот-вот мог исчезнуть.

– Иди в машину, – сказал мне Митчелл, отстраняясь и вглядываясь в мое лицо огромными безумными глазами. – Жди меня там.

Дерек пытался встать на ноги. Митчелл оглянулся на него, сдвинув брови и поигрывая желваками.

– Что ты собираешься делать? – проговорила я, теряя голос.

– Иди, Несса. Что бы я ни сделал, это все равно будет меньше, чем он заслуживает. Жди меня в машине. Я приду через десять минут. Не возвращайся.

– Ванесса, – прохрипел Дерек. – Малышка… Ты снова все не так поняла!

В ту же секунду крохотная мысль заступиться за него – исчезла. Да на хрен его! Да даже если ты будешь сдыхать у меня на глазах, я пальцем не пошевелю!

Я выпустила из рук толстовку Митчелла, утерла капающую из носа кровь и пошла к выходу. Дерек звал меня, но я даже не оглянулась.

По дороге из дома на парковку я наткнулась на отца, который, по-видимому, сидел все это время в саду, в домике для гостей, и смотрел телек, но грохот слетевшей с петель двери заставил его выйти.

– Ванесса?! – воскликнул он, стряхивая с колен крошки чипсов. – Что произошло? Что за шум? Вы уже поговорили?

Я поглядела на эти крошки, на стакан кока-колы в его руке, и у меня закружилась голова от осознания того, что пока Дерек чуть снова не изнасиловал меня, прямо в моем доме, отец жевал чипсы и пил колу. А после изнасилования он бы открыл еще бутылочку и вместе с Дереком выпил за мое здоровье.

– Ты знал, что он уже однажды сделал со мной, но тем не менее снова устроил мне с ним встречу. Причем обманом, – сказала я отцу, наставив трясущийся палец ему в грудь. – Ты не слышишь, что я говорю тебе, не видишь, не веришь. Мое слово никогда не будет чем-то заслуживающим доверия, так, папа? Тогда послушай меня. Я отказываюсь от права наследования. Мне не нужно ни твое состояние, ни твоя фирма, будь она проклята, можешь подарить ее Дереку. Можешь трахаться с ним сам, если тебе так сильно нужен еще один член в семье, а я не буду даже под дулом пистолета.

– Что ты себе позволяешь, соплячка?! – рявкнул он, но я замахнулась и со всей дури ударила его кулаком в лицо. Злость придала мне столько сил, что у отца откинулась голова и он сел на землю, схватившись за нос.

– Больше никогда не смей звонить мне. Я больше никто тебе. Никто! – И я пошла к машине, пытаясь отдышаться и взять себя в руки.

В машине было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Я включила кондиционер и, глядя в зеркало, вытерла с лица запекшуюся кровь. На моей блузке были сорваны все пуговицы, и было видно выглядывающий лифчик, но я заметила это только сейчас. Внезапно к горлу подкатила сильная тошнота, я открыла дверцу, и меня тут же вырвало на декоративную плитку, которой была выложена площадка на домашней парковке.

Митчелл вернулся через десять минут, как и обещал. Нырнул в салон и прижал меня к себе – так судорожно, будто не верил, что я жива. Костяшки его пальцев снова были стесаны, повязка на руке, которая была белой, теперь стала грязно-бурой. Его лицо было непроницаемым, как облачная пелена в дождливый день. Его рука нашла мою ладонь и сжала – как будто была источником энергии и могла подзарядить меня.

– Он живой? – спросила я таким ровным голосом, будто речь шла не о человеке, а о жуке.

– К сожалению, – ответил Митчелл и завел мотор. – Ты в порядке? Тупой вопрос, знаю, что нет. Но поговори со мной. Говори что-нибудь. Что мне еще сделать для тебя?

– Я в порядке. Ты уже и так сделал много. Просто поехали домой, я больше не хочу видеть это место.

– Кстати, нос у твоего папаши – загляденье. Мы встретились на крыльце, – мрачно улыбнулся Митчелл. – Чьих рук работа? Твоих?

– Угу, – ответила я, глядя в окно.

– Серьезно? Ты врезала отцу?

– Да. И еще отреклась от права наследования. Завтра подготовлю документы и отправлю ему официальное письмо. Это был единственный способ откупиться от всего этого дерьма. Дерек теперь точно оставит меня в покое, потому что у меня не будет ни фирмы, ни состояния. Теперь я буду нищей. И наверно меня должно это парить, но почему-то вообще не парит. Наоборот, с меня как будто сняли петлю, и я наконец могу вдохнуть. Единственное, о чем я жалею: что не сделала этого раньше.

Митчелл только кивал, слушая мой бунтарский монолог. Ничего не сказал. Вырулил с подъездной дорожки за ворота и влился в трафик.

– Считаешь, что я сглупила? – спросила я.

– Нет. Наоборот. Горжусь тобой. Нужно иметь стальные яйца, чтобы отказаться от больших денег.

– Думаешь?

– Знаю.

– Тоже однажды отказывался от больших денег? – спросила я. Ведь именно это он и имел в виду.

Но Митчелл не ответил, предпочел сменить тему:

– Ты точно цела? Хочешь, я отвезу тебя в больницу? А еще лучше поехать в полицейский участок. Эта тварь заслуживает тюрьмы.

Я помолчала, вглядываясь в темноту города. Снова пошел дождь. Серебряные струи текли по лобовому стеклу.