Итак, в этот самый день, вернувшись из храма Джаганнатхи, он попросил принести из своей комнаты дорогой шёлковый чадр, который кто-то подарил ему несколько дней назад. Как только чадр принесли, Бабаджи чиркнул спичкой и поджёг его. Когда шёлк загорелся, он, весело пританцовывая, направился в свою комнату и вынес из неё поочерёдно хлопковое покрывало, москитную сетку, матрас, одеяло, подушку и все другие свои вещи и положил их в огонь. Все жители ашрама с удивлением и смятением глядели на костёр, но ни у кого не хватало смелости сказать что-нибудь Бабаджи.

На следующее утро он приказал всем обитателям матха принести их одежду и другие личные вещи. Они стали послушно выносить всё во двор. Если кто-то пытался что-нибудь утаить, у него ничего не получалось, поскольку как только он выходил из своей комнаты, Бабаджи Махашая говорил ему строго, называя скрываемую вещь: «Ты, невольник Майи, почему укрываешь то-то и то-то? Иди и немедленно принеси!» Когда все вещи, включая стулья, столы, кровати и шкафы, были вынесены и сложены в одну кучу, Бабаджи Махашая поджёг её. Языки пламени взвились в небо, и Бабаджи сказал всем обходить костёр, воспевая Святые Имена. Посмотреть на пламенную санкиртану собралось много людей. Но Бабаджи Махашая был занят тем, что ходил по ашраму, выявляя оставленные в нём вещи. Если ему удавалось что-нибудь найти, он приносил это и бросал в огонь. Когда он удовлетворился тем, что всё имущество преданных матха полыхало, то строго наказал Балараме Дасу: «Слушай Баларама! Завтра начинается нама-ягья. Скажи всем, чтобы они были готовы. Закрой все ворота ашрама. На протяжении ягьи никто находящийся в ашраме, не должен покидать его, и никто не должен входить в ашрам снаружи. Ты извне должен снабжать меня всем необходимым в этот период. А прямо сейчас дай мне сто рупий монетами».

Баларама Дас отправился за монетами. В это время в ашрам пришёл Баларама Бхрамаравар, заминдар (крупный землевладелец) Кендрапара, носивший кольцо с девятью камнями, каждый из которых соответствовал одной из девяти планет. Эти девять камней были необходимы для проведения ягьи, поэтому у гостя забрали кольцо. Баларама Дас принёс монеты, и их положили в девять глиняных горшков, которые затем наполнили водой и поставили в надлежащее место для ягьи. Ночью Баларама Дас также принёс прасад Джаганнатхи, все жители ашрама поели освещённой пищи и легли спать. Однако Бабаджи Махашая не спал, он всю ночь чистил и мыл каждый уголок ашрама. Он уже предупредил всех, чтобы они не критиковали его действия, не препятствовали и не задавали лишних вопросов. Поэтому все молчали.

Следующее утро началось киртаном. Кольцо с девятью камнями, Шилиграма-шилу[219] и много другого положили в горшок, который поставили на Туласи-манчу[220] под деревцом Туласи. Жители ашрама запели киртан и стали обходить манчу. Пока они пели, Бабаджи Махашая набрал колодезной воды, и стал обливать их из лоты[221]. Когда он, таким образом, омыл каждого из них, то приказал им снять и выбросить за кирпичную ограду ашрама свои дхоти, каупины и бахирвасы. Они сначала запротестовали, но когда Бабаджи, ударив каждого лотой, вселили в них шакти[222], то подчинились и начали петь и танцевать нагишом, подобно детям, ничуть не смущаясь.

В ашраме жили две птицы: Шука (попугай) и Шарика (чёрная птица из семейства попугаев). Шарика обычно говорила Шуке: «Шука парах Баба парха, дин то джая (О шука, повторяй Имена Господа, ибо время уходит)». А Шука постоянно повторял: «Бхаджа Нитай-Гаура Радхе-Шьяма, джапа Харе Кришна Харе Рама», «Радхе-Говинда», «Каха сакхи Полита Кришна таттва катха (О подруга Лалита, расскажи о Кришне)», — и другие подобные фразы. Бабаджи Махашая омыл птиц сначала водой, заваренной на коре и листьях, затем очищенной колодезной водой и выпустил из клеток. После чего он запел:

«Скажите мне, о Шука и Шари,

Где моя Раи Кишори[223].

Я не могу жить без Раи,

В огне разлуки я страдаю».

В то время как Бабаджи Махашая пел, обе птицы глядели ему в лицо вместо того, чтобы, оказавшись на воле, улететь, как ожидали все присутствующие. Когда Бабаджи Махашая перестал петь, птицы стали вместе с группой санкиртаны облетать по кругу Туласи-манчу и через некоторое время улетели в храм и уселись возле Виграхи Шри Радхакантха.

Днём попугай прилетел и сел около Шалаграма-шилы, которая находился в горшке на Таласи-манче. Жители ашрама затанцевали и запели с обновлённой энергией, и Бабаджи Махашая левой рукой начал нежно гладить попугая. Внезапно птица оставила своё тело и вошла в Божественную пилу. Бабаджи прижал мёртвоё тело к своей груди и затанцевал. Опечаленные расставанием с любимым попугаем преданные заплакали, хотя все понимали, что это самая счастливая смерть, о которой мечтают даже риши. Бабаджи Махашая не отнимая тело попугая от себя, через какое-то время ушёл в свою комнату и лёг на кровать с мёртвой птицей на груди.

Наступил вечер. Бабаджи Махашая находился всё ещё у себя в комнате. Преданные забеспокоились, поскольку Тхакуру до сих пор не предлажили бхогу. Баларама Дас стоял снаружи возле дверей Бабаджи, ожидая его распоряжений. Внезапно Бабаджи крикнул: «Баларама, принеси какой-нибудь прасад: фрукты и сладости». Баларама принёс всё, что было. Лалита стала раздавать прасад. Жители ашрама, все голышом и чистые сердцем, подобно детям, принялись за еду. После принятия прасада все улеглись спать. К концу ночи стало прохладно. Бабаджи Махашая вышел из комнаты и стал танцевать, восклицая: «О Господь! Нектар падает с небес. Выходите, выходите все! Поднимайте руки, танцуйте и пойте. Пусть океан любви поглотит и сотрёт с лица земли нужду и страдания». Все преданные выбежали танцевать и петь. Спустя какое-то время Бабаджи Махашая ушёл спать в свою комнату, с попугаем на груди как раньше. Постепенно наступил день. Бабаджи Махашая всё ещё спал, но тело попугая исчезло. Преданные недоумевали, как такое могло случиться. Когда они спросили Бабаджи, куда делся мёртвый попугай, он ответил: «Он вошло в нитья-лшу (вечные духовные игры)».

Лалита поинтересовалась: «Да, но куда пропало его материальное тело?»

«Попугай вошёл во Враджа-лилу в своём теле», — ответил Бабаджи.

— Попугай отправился во Враджа-лилу вчера, оставив своё тело здесь. Как могло мёртвое тело войти в лилу!

— Хотя он оставил материальное тело, но всё ещё продолжал пребывать здесь в тонком теле, чтобы насладиться блаженством санкиртаны. Но, когда с небес полился нектар, он снова вошёл в своё тело