ещё могут быть вопросы? Я хотела спросить о том, что Тайлер собирается делать дальше. Ведь он обещал Джоан привести её к Райту, а это значит – на выход вместе со мной, куда бы ни вёл этот выход, Тай точно не собирается. Возможно… это последние часы, что мы проводим в обществе друг друга.

Он не станет уходить из Лимба. Я вижу это по новому, болезненному, смирившемуся оттенку его глаз. Таю больше нечего делать в том мире. Тот мир сделал его виновником в четырёх смертях. А это… всё это – его расплата.

Проводник – вот его крест.

Но я так и не решилась поговорить об этом. Сама не заметила, как задремала и опустила голову ему на плечо. Уже спросонья почувствовала, как Тай обнимает меня за талию, прижимая к себе. Поцелуй в макушку был невесомым, но и он мне не приснился. Да, вот так вот запросто я снова оказалась в объятиях человека на судьбе у которого было написано отправить случайного прохожего в Лимб.

– Ты не спишь, – раздался над ухом его тихий шёпот.

– Сплю.

Грудь Тайлера приподнялась в беззвучном смешке, рука сильнее обвилась вокруг моей талии.

– Спасибо, Мика, – шёпотом полным боли.

– За что? – посмотрела ему в глаза.

Тай провёл кончиками пальцев по моему лицу, убрав в сторону выбившиеся из хвоста локоны и печально улыбнулся:

– За то, то дала мне шанс всё исправить.

– Я не давала тебе никакого шанса.

– Да, но я снова тебя обнимаю.

Я не ответила. Вернула голову на плечо проводника и позволила своей ладони оказаться в его руке.

И всё же… я буду по нему скучать.

***

На рассвете мы были у окна ведущего в сектор фантомов – наш сектор воспоминаний. У окна, за которым ждал Фокс. У окна, после которого наши с Тайлером дороги навсегда разойдутся.

Он взял меня за руку, и мы вместе сделали шаг.

Глава 17

Тайлер

С этого. Всё началось.

С этого момента.

Моё существование в мире живых что, в конечном счете, привело меня к скитанию по секторам Лимба и к профессии проводника началось отсюда.

Чёрно-белые кадры, ни грамма цвета. Размытые пятна и бегущие полосы, похожие на помехи в телевизоре при грозе, или во время скачков электричества.

С этой больничной палаты началась моя жизнь. Плачущий ребёнок на руках у женщины. Волосы у неё взмокшие, лицо измучанное, но взгляд преисполненный счастьем. Младенец завёрнутый в тонкое одеяло, на которого эта женщина смотрит с такой нежностью – я.

Воздушная турбина не засасывает, напротив – толкает в спину. Кадры перед глазами мелькают один за другим, как проявленная чёрно-белая фотоплёнка. Холод сковывает тело, которое я не вижу его, не ощущаю – чувствую себя безликим существом, непрошено вломившимся в историю из жизни какого-то неизвестного мне человека. Но этот человек – это я.

Кадры замирают на мгновение и несутся дальше. Посвящение в историю моей жизни занимает считаные секунды, за картинками почти невозможно уследить, но информация поразительным образом будто воскресает в мозгу. Вспыхивает словно буквы на страницах книги, которую давно прочёл и забыл, а сейчас вдруг вспомнил.

Первые шаги, первые слова, первые дни рождения.

Первые слёзы, первые пощёчины от отца, первые побои на теле моей матери.

Рождение моей сестры – рождение Аби.

Её маленькая ручка в моей руке. Улыбка во время младенческого сна. Первые объятия, первые слёзы, крик о том, что она хочет уйти из дома вместе со мной.

Со мной…

Но я оставляю Аби с матерью, после того, как собственными руками чуть не убиваю своего папашу.

Я хотел убить его.

Ненависть вспыхивает в моём сердце давно забытыми воспоминаниями. Закипает. Боль становится невыносимой. Хочется кричать, но я не слышу своего голоса.

Я – существо. Безликое существо.

Я – душа.

Первые драки, потасовки на улице, первое падение с байка. Травма плеча, перелом лодыжки, сотрясение мозга. Уже тогда я играл со смертью. А ещё играл на деньги – учувствовал в гонках и получал процент за победы. На эти средства и волочил своё жалкое существование.

Общался с законченными кретинами, которые занимались мелким грабежом и различного рода махинациями. Кочевал из дома одного урода в дом другого, просто ради ночлега. Постоянные вечеринки, тусовки и пьянки плохо сказывались не только на моём здоровье, но и на моральном состоянии. Драки становились чаще, запои регулярнее, беспорядочные половые связи – нечто само собой разумеющееся.

У меня не было девушки.

Нет, не так – у меня было много девушек. Слишком много и я не помню лица ни одной из них. А может, и помню, но не хочу вспоминать.

Мой образ жизнь был полной дрянью. Ни одного светлого момента. Ни одного ясного дня, когда я мог собой гордиться. Аби – вот что было моим всем. Единственным, что удерживало меня от последнего шага в пропасть. Единственное, что давало силы.

Воздушная турбина с обратным эффектом толкала всё дальше по кривым дорожкам моей жизни. Вплоть до того дня, когда на мне появился этот проклятый всеми мирами браслет. Когда я напился в хлам и сбил… сбил её… Мику.

Мику…

И убил их всех…

Меня толкало дальше – к следующему этапу. Я отчётливо понимал, что должен сейчас увидеть и был уверен в том, что, скорее всего, увижу её – крышку гроба. Или своё гниющее тело. Или просто надгробную плиту. Я был готов. Но Лимб упустил этот момент. Или забыл показать, или не планировал. Не знаю… но я был готов увидеть себя мёртвым.

Вместо этого босые ноги ступили на что-то мягкое. Реальные ноги – теперь я их видел. Картинка перед глазами наполнялась бледными цветами, не яркими и сочными какие свойственны подобным местам; краски по-прежнему были размазанными, но приобрели блёклые оттенки зелёного и голубого.

И мне не нравилось то, что я вижу. Облака были на уровне моих рук, я двигался вперёд и разгонял их своим телом, как клубы белого дыма. Видел под ногами траву, густую и высокую, бледно-зелёного оттенка, но ничего не чувствовал от соприкосновения с ней, будто кожа на ногах атрофирована.

– Там нет никого, – прозвучал за спиной спокойный мужской голос, или упал с небес, или всего-навсего ожил в моей голове…

Я продолжил движение, думая только о том, как бы поскорее попрощаться с ещё одним дьявольским местом в которое меня занесло. Потому что не здесь я должен находиться. Мика – та, рядом с кем я должен