– А! Давид! Салют! – приветствует он меня.

Убирает руку с тела Василисы и протягивает мне. Нехотя, пожимаю.

Василиса медленно поворачивается ко мне. И я не узнаю ее. Это не та вредная и своенравная девчонка.

Сейчас она мило улыбается мне. Слишком мило. Аж тошнит.

– Ах, Давид, – вздыхает и гладит меня рукой по щеке.

– Вы что? Знакомы? – спрашивает Руслан. – Отлично! Слушай, Давид, не хочешь к нам присоединиться? Посидим, отдохнем, – подмигивает, кивая на Василису.

Она как будто не замечает этого.

И я соглашаюсь. Мне просто интересно, как далеко она готова зайти в этих своих играх.

Мы идем в вип-кабинет. Там еще двое таких же мудаков.

Василиса оглядывается по сторонам.

– А где Игорь… Сергеевич? – спрашивает.

Так вот, с кем она сюда пришла. Ну, и куда же действительно подевался этот гондон?

– Игорь Сергеевич отошел, – усмехается одни из гостей. – Скоро приедет. Не бойся, садись иди, – и хлопает себе по колену.

Неужели сядет? Сука. Что вообще тут происходит?!

Но я пока держусь. Только сжимаю кулаки.

Должен же быть предел? Она должна остановиться?!

– Я, наверное, тоже пойду, – говорит Василиса уже более привычным для меня голосом и обнимает себя за плечи. Дрожит.

Вроде, не холодно. Что с ней?

– Сука, Игорек, напиздил, все-таки, – вдруг произносит третий, – быстро отпускает. Слишком быстро. Такой товар никто не возьмет. Звони ему, сука, пусть меняет там формулы свои. Иначе башку откручу. А ты, – и он ласково смотрит на Василису, – не бойся. Иди сюда, девочка. Отдохнем. Не пожалеешь. Сейчас мы тебе добавим.

И он что-то наливает в бокал и манит пальцем Василису. Она не двигается. Тогда он приподнимается и тянется к ней. Я перехватываю его руку.

– Она не хочет.

– А ты кто такой, что за нее отвечаешь? – сразу поднимается и быкует он.

– Муж ее.

– Чего? – ржет. – Хуйню не гони. Нет у нее никого. Никому она не нужна. И никто искать не будет. Ты, если мешать будешь, лучше вали отсюда. А то огорчим.

Он дергает свою руку и толкает меня в грудь. Берет Василису за руку и тянет на себя.

– Давид! – оно оборачивается ко мне и теперь я вижу прежнюю Василису. Мою девочку. Она.

– Пусти ее! – шагаю к мужику, но тут ко мне подбегает другой и пытается ухватить за руки.

– Не мешай! – рычит он. – Отвали, сказали.

– Стой! Пусть здесь сидит. А то еще позовет кого. Сука. Держите его, пока я…

И вот меня пытаются удержать уже два мужика, а третий тянет на себя Василису, закрывая ей рот ладонью.

– Туз, стой! Главный ее к себе приволочь велел. Ты что? Забыл?

– Она ему для другого нужна. Так что, не убудет, если мы пару раз дырки ее трахнем. Узкая, наверное, раз такая недотрога. Сука! Кусается! – злится он. – Ложись, давай! Быстрее отработаешь – быстрее к учебникам вернешься!

И он толкает Василису на диван.

Я изо всех сил пытаюсь вырваться из захвата, не сводя глаз с Василисы. Она тоже отчаянно сопротивляется.

– Да, суки! В моем же клубе! – вырывается у меня.

– Чего?! – хмурится один из тех, кто держит меня, и переводит взгляд на мужика, который уже наваливается своей тушей на хрупкую девочку.

Я пользуюсь этой заминкой и отталкиваю от себя этих мудаков. Не дожидаясь, с размаха одному в челюсть, второму в солнечное сплетение.

Распахивается дверь. Вбегает Тимур.

– Что за на хуй?! – кричит он и набрасывается на того, который уже пытается встать.

– Охрана, блять! – кричу я в открытую дверь. – Где вас носит?! Уволю всех! Что за херня в клубе творится?!

Пока в кабинет залетают сразу трое охранников, подхожу к Тимуру и, обхватив его за пояс, тяну с мудака, который уже хрипит кровью.

– Хватит, брат! Хватит! Оставь дерьмо. Разберутся с ними.

Оттаскиваю его. Потом шагаю к Василисе. Мужика с нее уже сняли и он сидит с закрученными руками на полу.

Василиса сидит, поджав колени и натягивая как можно ниже платье. Дрожит. Смотрит испуганными глазами. Губы тоже дрожат. Она переводит взгляд с мужика на другого мужика. Потом на Тимура. На охранников. Только не на меня. Не смотрит.

Иду сначала к Тимуру.

– Ты как? В порядке?

– Да, – зло отвечает он, зыркая на мужиков.

– Так, этих ментам сдайте. Егорову позвони, – говорю я одному из охранников. – Пусть заберет. Я завтра с ним свяжусь. А этих пусть не выпускает пока. Понял?

– Сделаем.

Все. Вроде. Со всем разобрались. Теперь главное.

Молча иду к Василисе. Она так ни разу и не посмотрела на меня.

Беру ее на руки и несу на выход. Она ничего не говорит. Не сопротивляется. Не кусается. Не стучит кулачками. Наоборот, протягивает свои ручки и обнимает меня за шею.

И я слышу, как чаще начинает биться мое сердце. Так и стучит.

Сжимаю зубы и иду к машине с черного входа, чтобы не вливаться в толпу. Никого не хочу видеть.

Нас везет водитель. Я сижу с Василисой на руках на заднем сидении. Она так и дрожит. Пальцы ледяные. Ощущаю их холод у себя на шее.

Василиса сидит, не двигаясь, склонив голову. Не произнося ни звука.

Я тоже молчу.

Сейчас это самое правильное, пожалуй.

Заношу ее в дом. В спальню. В свою спальню. Аккуратно кладу на кровать. И тут только она поднимает на меня взгляд. Впервые за все время. Смотрит испуганно. И меня боится.

Я выдергиваю из-под нее одеяло и накрываю ее.

– Спи, – говорю я, а Василиса берет меня за руку. И опять ледяные пальцы. Сжимаю их, пытаясь согреть.

Смотрю на нее сверху вниз. Маленькая, хрупкая, глупая девочка. Которую пытались изнасиловать.

Как и я.

Чем я лучше тех уродов?

Вопрос неприятный, больной. Но так и вертится в голове.

Разве я лучше? Только что хотел ее один. Чтобы ни с кем не делить. Чтобы только моя.

Но ведь тоже через силу. Заставить.

Еще сильнее сжимаю ее пальчики и отпускаю.

Разворачиваюсь и ухожу.

Сам ухожу.

Оставляю Василису одну.

И даже закрываю за собой дверь.

Мне надо подумать. А для этого побыть одному.

Да, и Василисе надо прийти в себя.

Спускаюсь вниз и плюхаюсь в кресло, предварительно прихватив бутылку из бара.