— Была бы вычеркнута — не последуй за нами, — заметила Алена. — Не знаю, сколько бы еще продержалась. Вы же помните: нам было трудно друг с другом расставаться. Так что, скорее, вычеркнули нас. А Дождинка удивилась, что не погибла. Значит, где-то мы все же были.

— Все же были. Не известно, где. Кем и какими стали. Но… ее вела надежда нас отыскать, — поддержал Алену Лель. — И… у нее получилось.

— К этому подводила нас Невея? Что мы бессмертны, пока вместе? — спросила Эриль.

— Мы и сами это знаем, — Дым провел ладонями по волосам ото лба к затылку. — Помните? Еще Вальдец говорил: пока мы вместе, пока мы любим друг друга — нас невозможно ни сильно ранить, ни убить.

— А еще я вот что подумал.

Лель прошел по избушке из угла в угол.

— В том мире не работает магия. Значит, чтобы тебя освободить… вот от этого, — он прикоснулся к бинтам на запястьях Эрили, — мы должны туда вернуться.

— Как-нибудь без меня, — передернулся маг. — Я вас лучше здесь подожду. Посторожу для вас безопасный выход.

— Ты трус, — ухмыльнулась Батрисс.

— Хватит, — сказал ей король.

— Все равно… не хватает зеркала, — Дым заморгал рыжими ресницами. — Чаша есть, вино есть, сирень цветет. Но… всего этого недостаточно.

— Разве не сгодится любая зеркальная поверхность? Принцесса в кармане зеркало работы Грааля за собой не таскала.

— Ну… как сказать, — потеребила рыжую косу Алена. — Сказка сказкой, но выходили мы прямо тут и из зеркала. Вот только куда оно делось потом…

— И откуда здесь взялось? — Батрисс щелкнула себя по серьге. — И там, в том мире, тоже.

— Вопрос, конечно, интересный, — почесал кончик носа Дым.

— Ну, зеркал всегда было больше одного, — ухмыльнулась Эриль, стряхнув остатки сна. — То, что использовали, чтобы нас убрать отсюда подальше, раз убить не получилось — раз, — загнула она палец. — То, что было в часовне. Еще одно — в прихожей дома по ту сторону миров. И то, из которого мы в сюда вернулись.

— Просто стадо волшебных зеркал, — просопел маг. — Грааль был гранильщиком, но чтобы настолько плодовитым… И щедрым… Все-таки он жил с этого, чтобы все потратить на нас.

Лель следом за Батрисс потеребил серьгу в ухе:

— Может быть, это все проекции одного и того же зеркала? Зеркальные отражения?

Дым дернул плечом:

— По мне, так они чересчур материальны. То, что в часовне, я не щупал. Но которое на помосте… До сих пор быр-р-р… Холодное и-и… склизкое, как мертвец. Будь зеркала проекцией — тогда они должны были разбиться вместе с главным, кстати. Теоретически. И мы бы навсегда по ту сторону застряли.

— Что-то мы упускаем, — продолжал бурчать он, когда остальные замолчали. — Или утрата памяти меня настигла. Если Чашу и книжку Дождинка спрятала, то не могла не позаботиться о Зеркале. Которого тут нет. Мне бы ее вещичку… уж я бы отыскал…

— Так вот же, — Алена протянула ему платок с книжкой и чашей. — Наслаждайся.

— Не годится. Нужно что-то, что она носила на себе, с чем имела долгий тактильный контакт. Э-э… Понимаешь, о чем я? Колечко там, сережки… Это проще, чем за ее призраками бегать. Не рассеивала Дождинка эманации по всему лесу, я думаю. Эмоции скорей завязаны на книге. А будь у меня ее личная вещь…

Эриль почему-то думала, что серьги снимет с себя Батрисс. Но за пазуху полезла Алена. Развернула платок.

Вуивр сразу узнала сережки Дождинки — старинные, в оправе массивного серебра граненые камни, переливающиеся лиловым и алым и меняющие цвет в зависимости от освещения. Они никак не годились для юной девушки, скорее выгодное вложение, наследство семьи. Но без них Льюэве невозможно было представить.

Принцесса вечно прикрывала уши платком, чтобы на серьги не позарились воры. Но не снимала даже ночью.

Рядом коротко выдохнула Батрисс.

— Ого! Откуда они у тебя?

— Дождинка отдала на память перед уходом в монастырь. Сказала, что… Прямо сейчас станешь колдовать?

Дым потряс головой:

— Нет. Я устал. И подготовиться нужно.

Они с Лелем вышли из хижины полюбоваться закатом, когда утомленные девушки заснули.

— Что? Никаких соглядатаев, обращения к ковенам? Шпионов, тайных библиотек? — подначил маг короля. — Как всегда, в омут головой? По примеру молнии разящей?

— Ну это же самое очевидное решение. Словно судьба сама стелит дорожку.

Дым сердито постучал себе по лбу:

— И почему ты решил, что в том мире все без магии?

— Помню. Мой двойник программистом был, — Лель хмыкнул. — Вспомнить бы еще, что это такое.

— Но если там магии нет, — Дым запустил шишкой в наглую белку, спирально сбегающую по стволу, — то как мы смогли туда попасть и как вернулись? Зеркало, Чаша, Сирень — не какой-то там… механизм.

— Мне кажется, Льюэве послужила для нас якорем. Ее не казнили, она пошла на ту сторону добровольно и все помнила. В отличие от нас. Помнила даже то, что умерла. Вместе с нами.

Закат дотлевал угольками, черные ветки и стволы рисовались на его фоне будто углем.

— Ох, будет уже философии, — маг-лекарь вздохнул. — Я знаю, что ты хочешь избавить Эриль от меток кромешников как можно быстрее, хочешь ввести ее в храм и жениться на ней. Но ты король. Если ты застрянешь там — что будет с северным королевством? С людьми, что тебе доверились?

— Мое завещание давно подписано. И плох тот король, без которого все перестает работать, — отозвался Лель и прихлопнул на щеке комара. — Идем уже спать.

— После вас, ваше величество, — согнулся в шутливом полупоклоне Дым. — После вас.

Глава 22

Выбирался лекарь-маг ранним утром из избушки, зевая и почесываясь, ворча, что совсем отощал от жизни на природе, что не годится для дикой местности и что так рано вовсе вставать не обязательно. Тут Алена с Батрисс, не сговариваясь, его пнули, так что вылетел Дым, как пробка из бутылки, и не останавливаясь бежал до ручья.

— Я обиделся, — умываясь ледяной водой, бурчал он. — Я вам счас такого наколдую…

И тут же, втянув носом аромат дымка над костром, первым поспешил занять место у импровизированного завтрака. А после чая с листьями земляники и малины и вовсе впал в благодушное настроение. Покрутил в руках серьги Дождинки, что подала в платке Алена. Улегся, зажмурившись, чтобы лучи раннего солнца не бередили глаза. И тут же вскочил: как оказалось, он прикорнул на муравейнике.

— Ладно. Дайте мне кровушки — и начну ворожить.

Эриль подала лекарю нож и пойманного в силки здоровенного зайца. Дым хмыкнул