дробится между двумя строками» [Гаспаров 2000: 295]. Использование анжамбемана оказывается весьма редким: «Стих, нарушающий синтаксическое членение анжамбеманами, употреблялся до последнего времени, по существу, лишь в переводах» [Гаспаров 2000: 295]. Исследователь резюмирует: «Верлибр бывает более легкий, с синтаксическим членением на строки, и более трудный, с антисинтаксическим, на резких анжамбеманах; в России господствует простейший, синтаксический. Более сложные эксперименты – единичны и индивидуальны» [Гаспаров 2000: 308]. Стихотворение Шраера-Петрова «Болезнь друга» относится именно к таким в высшей степени индивидуальным примерам, причем анжамбеман превращается здесь в средство разрушения синтактико-семантических связей между словосочетаниями и предложениями, придающего тексту смысловую многомерность, аналогов которой, кажется, практически нет в русском верлибре[101].

«Болезнь друга» может быть понята более глубоко в контексте всей книги-цикла «Невские стихи», который был написан в 1985–1986 годах в Москве и издан отдельной книгой в 2011 году в родном для поэта Санкт-Петербурге. Эта книга во многом тоже уникальна. Само ее заглавие и темы большинства стихотворений, а также композиционное кольцо: от открывающего сборник стихотворения «Анна Ахматова в Комарово», посвященного стихотворцу, ставшему голосом и символом петербургской поэзии, до замыкающего стихотворения «Петровский дуб», героем которого является основатель города, – всё это знаки принадлежности «Невских стихов» именно к петербургской / ленинградской традиции. По-своему программным является стихотворение «Исаакиевский собор» с посвящением Дмитрию Бобышеву, другу поэтической юности Шраера-Петрова. В стихотворении есть такие строки: «высокое стояние над градом / перепоясанным Андреевскою лентой» [Шраер-Петров 2011: 15]. Однако для одного из направлений петербургской / ленинградской поэзии (если не доминирующего, то весьма заметного) – «петербургской поэтики», как ее назвал Владимир Вейдле – характерны «предметность, а вместе с нею и большая точность, более строгая взвешенность, а тем самым и большая скромность слова», установка на классическую ясность [Вейдле 2001: 314].

«Болезнь друга», как и другие стихотворения из книги «Невские стихи», также написанные исключительно верлибром (иногда на одной метрической основе[102], иногда скорее полиметрические[103]) и «ломающие» благодаря разбивке на строки одномерность синтаксическую и смысловую, намеренно дисгармоничные – отчетливый вызов этой традиции.

Показательно, что Иосиф Бродский, поэт, ставший своеобразным символом послевоенной петербургской поэзии, неоднократно декларировал зависимость «классичности» собственной поэтики от места рождения и становления. Свободный стих, особенно в русской поэзии, Бродский не принимал, относясь к нему если не неприязненно, то отчужденно и скептически. В эссе «Поэзия как форма сопротивления реальности» он категорично утверждал:

Ссылка на опыт двух мировых войн, термоядерное оружие, социальные катаклизмы нашей эпохи, апофеоз форм угнетения – в качестве оправдания (или объяснения) эрозии форм и жанров комична, если не просто скандальна своей диспропорциональностью, что касается литературы, поэзии в частности. Человека непредвзятого коробит от этой горы тел, родившей мышь верлибра. Еще более коробит его от требований признания за этою мышью статуса белой коровы во времена менее драматические, в период популяционного взрыва [Бродский 2001, 7: 119].

Даже когда Бродский допускал право верлибра на существование, оно отягощалось особым условием:

На мой взгляд, чтобы пользоваться свободным стихом, поэту нужно к нему прийти тем же путем, каким пришла к этому английская изящная словесность. То есть, в миниатюре, в пределах своей собственной жизни, поэту следует повторить путь, пройденный до него литературой, то есть пройти формальную школу. В противном случае удельный вес слова в строке может оказаться нулевым [Бродский 2005:661–662].

«Невские стихи» – книга воспоминаний. Помимо «Болезни друга» это, как мы видели, и стихи, обращенные к Ахматовой («Анна Ахматова в Комарово»), и «Потомок декабриста» (стихотворение памяти писателя и китаиста Бориса Вахтина), и «Последние годы Анатолия Мариенгофа», и «Шостакович на даче в Комарово». В книгу также вошли и другие поэтические тексты – «маленькие мемуары» из жизни семьи самого автора: «Отец уезжает на финскую войну», «Детская драма» (о краже хлебных карточек), «Могила мамы». Сквозные, инвариантные темы книги – смерть, утраты, гибель или угроза гибели («Наводнение в зоопарке»), изгойство (вступающее в диалог с Цветаевой – «все мы / вечные / жиды» из стихотворения «Цыганский табор в Озерках» [Шраер-Петров 2011: 39]). Традиционная петербургская тема – белые ночи – подана с помощью метафор, связанных со смертью и убийством («Белые ночи»).

«Петровский дуб», стихотворение, в котором упоминаются «мои утраты и обольщения» [Шраер-Петров 2011: 55] и которое эксплицирует мотив мысленного возвращения «к заброшенному пепелищу» [Шраер-Петров 2011: 56], завершается строками:

роняй листы

летите

облака и тучи

с силуэтами листов

я возвращаюсь

[Шраер-Петров 2011: 57].

Однако это возвращение иллюзорно: не случайно в текст стихотворения «Петропавловская крепость» включена цитата из «Декабря во Флоренции» Бродского: «Есть города, в которые нет возврата» [Шраер-Петров 2011: 37][104].

Стихотворение «Болезнь друга» Давида Шраера-Петрова – и «Невские стихи» в целом – оригинальный опыт воплощения петербургской / ленинградской темы, идущий вразрез с литературной традицией. «Распад метрики», «распад синтаксиса», утрата текстами пунктуационных знаков призваны представить трагическую ситуацию своеобразной «посткультуры» и «постлитературы» (в том числе «постпетербургской поэзии»), выразить произошедший разрыв времен – разрыв с прошлым, с классической традицией. Но одновременно «распад метрики» и «распад синтаксиса» побуждают читателя к поиску связей с традицией: к обнаружению претекстов, к реконструкции синтаксических связей, к «восстановлению» метрической основы.

Источники

Бродский 1977 – Бродский И. А. Часть речи. Анн Арбор: Ардис, 1977.

Дамаскин 1894 – Творения иже во святых отца нашего Иоанна Дамаскина. Точное изложение православной веры. СПб.: Издание книгопродавца И. Л. Тузова, 1894.

Есенин 1986 – Есенин С. А. Стихотворения и поэмы / вступ. ст. И. С. Эвентова; сост. и подгот. текста И. С. Эвентова и И. В. Алексахиной; примеч. И. В. Алексахиной. Л.: Советский писатель, Ленингр. отделение, 1986.

Лермонтов 1989 – Лермонтов М. Ю. Поли. собр. стихотворений: в 2 т. / вступ. ст. Д. В. Максимова; сост., подгот. текста и примеч. Э. Э. Найдича. Л.: Советский писатель, Ленингр. отделение, 1989. Т. 2. Стихотворения и поэмы, 1837–1841.

Мандельштам 1995 – Мандельштам О. Э. Поли. собр. стихотворений / вступ. ст. М. Л. Гаспарова и А. Г. Меца; сост., подгот. текста и примеч. А. Г. Меца. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1995.

Пастернак 2003 – Пастернак Б. Л. Поли. собр. стихотворений и поэм / вступ. ст. В. Н. Альфонсова; сост., подгот. текста и примеч. В. С. Баевского и Е. В. Пастернак. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2003.

Толстой 2004 – Толстой А. К. Поли. собр. стихотворений и поэм / вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. И. Г. Ямпольского. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2004.

Шестов 1994 – Шестов