– Ну этот фотограф потом улетит на Бали ловить дзен, и не будет работать целых полгода.

– А что, за полгода ты постареешь? В чем проблема?

– Ну надо же ловить момент.

– Ника, полетишь на Бали и сделаешь свои фотки на фоне пальм, как только все закончится. Или в рисовых полях, – хмыкаю я, а она еще сильнее кривится.

– Я же сказала: он не будет работать! – для полноты картины ей стоило бы топнуть ножкой.

– За кругленькую сумму он, думаю, согласится на время прикрыть свои чакры, чтобы выполнить работу.

Телефон коротко пиликает, и под возмущенное сопение Ники я открываю сообщение от ба. Селфи с Машкой на фоне арки Дружбы народов. Залипаю на декольте Марьи, склонившейся над креслом бабушки. В штанах ощутимо твердеет.

Да бля-я-я, за что мне все это?

Глава 28

– Дава, я домой заскочу переодеться, – говорю в трубку, – и сразу к вам. Не хочу в сауну в костюме тащиться.

Открываю дверь и захожу в квартиру.

– На треке был?

– Был. Чумовой. Там только надо будет еще трибуны подшаманить. В тех, которые установили, не предусмотрена крыша. Солнце, снег, дождь – и нет трибуны через пару лет. Так что поговори с дизайнером, пусть «дорисует» крышу.

– Заметано. В сауне через час.

– До встречи.

Убираю телефон в карман, поднимаю голову и замираю прямо посреди коридора, ведущего в спальни. Из комнаты ба выбегает взлохмаченная Машка, поворачивается ко мне, и у меня спирает дыхание. Она в бежевой блузке. Мокрой блузке. Блузке, которая охренительно облепляет ее грудь, четко очерчивая контуры упругих полушарий. Марья тоже застывает, а я, пользуясь ее замешательством, нагло рассматриваю ее.

– Ой! – наконец отмирает она и обнимает себя крест-накрест, скрывая от меня красоту. – Я не знала, что кто-то есть дома. Я… – кусает губу, привлекая к ней мое внимание. – Я искала сушилку. Твоя бабушка сказала, что она должна быть где-то… – неопределенно машет ладошкой, все еще прикрывая грудь.

– В прачечной, – медленно произношу я, кивая Машке за спину.

Она оборачивается, как будто может увидеть нужное помещение сквозь стены. Я молча иду в конец коридора, слыша, как она семенит следом за мной. Ощущение Марьи за моей спиной почему-то жутко будоражит, на теле все волоски встают дыбом. Ослабляю узел галстука, который внезапно начинает душить меня. Хрень какая-то. Меня дико раздражает такая реакция тела на нее.

Распахиваю для нее дверь прачечной и сваливаю, даже не бросив взгляд на Марью.

– Спасибо, – несется тихое в спину как раз перед тем, как я скрываюсь в спальне.

* * *

В сауне, как всегда, людно. Здороваюсь со знакомыми, пожимая руки, а потом захожу в приватный зал, где меня уже дожидается Дава с четырьмя нимфами за столом у бассейна. Сбрасываю с себя лишнее, оборачиваю бедра полотенцем и иду к ним.

– Кирюха! – выкрикивает мой друг, а потом почтительно склоняет голову. – Простите. Кирилл Петрович.

– Да пошел ты, – шутливо толкаю его в плечо, устраиваясь в кресле рядом.

Мы болтаем ни о чем, вскользь касаясь деловых вопросов, но они быстро сходят на нет. Все-таки полуголые девки сильно отвлекают. И почему-то в каждой мне видится Марья. Откровенно говоря, я думал, что забыл ее после предательства. До последнего не хотел верить, что она так легко приняла бабло от моей матушки и свалила. Но реальность, как говорит мой друг, очень часто трахает нас без смазки.

Хватаю одну из проходящих мимо красоток за запястье и роняю к себе на колени. Она даже не упирается. Сразу начинает изгибаться и льнуть ко мне. Мне могло бы быть противно, будь я ханжой, но я уже давно вместо жены использую вот этих одноразовых кукол. Как ни странно, Ника, которая выглядит, как элитный эскорт, в постели совсем никакая. Мы как-то даже поэкспериментировали и сняли на видео наш секс. По идее, это должно было заводить. А по факту Ника явно снималась, чтобы выложить это на какой-нибудь порно-ресурс. Потому что она томно стонала, все время заглядывала в камеру и делала такое наигранное выражение лица, что при просмотре потом хотелось блевануть. После того раза секс у нас был всего пару раз. Такой себе квики, чтобы снять напряжение.

Поднимаюсь с кресла и веду девушку в отдельную комнату. Она проскальзывает впереди меня и поворачивается лицом, демонстрируя широкую улыбку.

– Меня Алина зовут.

– Похуй. Раздевайся, – бросаю я, закрывая за собой дверь.

Домой я возвращаюсь изрядно навеселе ближе к полуночи. В последнее время стал замечать за собой, что, как бы ни развлекался, все уже кажется пресным. То ли пресытился, то ли зажрался. Меня вставляют только работа и гонки. Остальное уже испробовано, увидено и не удивляет. Те же вечеринки, те же люди, те же пороки. Меняется только антураж.

Заглядываю к ба в комнату. Она спит, на животе покоится книга, на носу – очки. Подхожу на цыпочках и убираю все это на прикроватную тумбочку. Выключаю лампу и выхожу из комнаты.

В гостиной приятный полумрак. Комната подсвечивается только светодиодными полосами голубого и бежевого цветов. Красиво, но это подчеркивает то, что наш с Никой дом как будто неживой. А ведь так и есть. В нем нет жизни. Детей нет, и не предвидится, судя по настрою моей жены. Хотя надо быть откровенным, я бы не хотел, чтобы она мне рожала. Такая генетика – не лучший выбор для будущих наследников. К тому же, я люблю помечтать, как развожусь с ней. А если появятся дети, это будет практически неосуществимым желанием.

Наливаю виски и подхожу к панорамному окну. Одной рукой держу стакан неправильной формы, в котором плещется янтарная жидкость, а вторую прячу в карман. В нем лежит кольцо. Не мое. Тогда, будучи еще наивным пацаном, я купил его для Марьи. Не обручальное и даже не помолвочное. Простое серебряное колечко с россыпью мелких черных камешков. Увидел его и подумал, что оно бы ей понравилось. Сжимаю ободок так, что он до боли впивается острыми гранями камней мне в пальцы. Выпиваю пол порции виски залпом и продолжаю пялиться на город.

Когда я цежу уже второй стакан, слышу, как открывается входная дверь, но даже не утруждаюсь, чтобы обернуться. Никто, кроме Ники, не должен прийти в такое время.

– О, ты дома! – восклицает она.

– Тише, ба спит.

– Я забыла, – отвечает шепотом, хихикая. – Я тут немного с подругами засиделась.

– Мгм.

Пофиг. Мне на самом деле пофиг, где она была и с кем. Если бы ее увел