Мама криво улыбается, мышцы лица натягиваются.

– Скажешь тоже. Куда мне?

– Туда, – отвечаю строго. – Сделаем иглоукалывание, пройдешь еще один курс физиотерапии, и будешь еще краше прежнего! – целую в щеку.

– На все денег не хватит, Маш, – сокрушается она.

В голове тут же щелкает: «Я оплачу тебе услуги как за трех… четырех клиентов».

Тяжело сглатываю.

– Хватит, – выдаю, пытаясь прочистить пересохшее горло.

– У тебя появилась новая работа?

– Мгм, – отвечаю коротко и помогаю маме добраться до кухни, где накрываю завтрак.

Звонок Кира застает меня на кухне клиентки Екатерины Сергеевны.

– Слушаю, – строго отвечаю я, решая не давать ему ни малейшего повода усомниться в моем профессионализме.

– Ты подумала? – сразу спрашивает он, без предисловий.

– Я согласна, – кошусь на клиентку, которая в это время, оттопырив пальчик, пьет чай из раритетной фарфоровой чашечки.

– Завтра в восемь за тобой заедет машина.

– Сама доберусь.

– Марья…

– Сама, сказала, доберусь, – отвечаю тверже и отключаю звонок. – Екатерина Сергеевна… – присаживаюсь на край стульчика, сминая рукой кухонное полотенце. Разговор будет непростой.

На следующий день целую светлую макушку дочки и выскальзываю в прихожую. Мама тут как тут.

– Машенька, может, обед с собой возьмешь?

– Мамуль, я посмотрю по сегодняшнему дню. Если там кормить не будут, завтра возьму.

– В котором часу ты вернешься?

– Учитывая, что мне еще нужно будет заскочить по оставшимся клиентам, буду, наверное, поздно. Ты сама справишься?

– Конечно. Баба Аля обещала заехать.

– Вдвоем вы точно сможете победить нашу непоседу, – говорю с улыбкой.

– Когда ты заканчиваешь работать с остальными клиентами?

– Я с обоими договорилась на две недели, пока найдут себе другую помощницу.

– А с этой новой ты насколько?

– Пока не знаю. У нее сломана нога, так что месяц, не меньше.

– Ну, ладно, беги. Я, пока Аришка спит, повышиваю немного. Сможем через пару дней те две картины оправить? – спрашивает мама о своей вышивке, которую продает.

– Все сделаем, мамуль.

Застегиваю босоножки, целую маму и выбегаю из дома.

Не знаю, почему я не рассказываю маме, кто мой клиент. Может, потому что боюсь. Я знаю, она не осудит. По крайней мере, не словами. Но, уверена, она будет в шоке, и может высказать свое недовольство. Точнее, опасения. Что в случае с родителями, в принципе, практически одно и то же.

Перед домом Кирилла меня снова начинает потряхивать. Ну не готова я была столкнуться со своим прошлым! Но сумма, которую он предложил, нам с мамой очень пригодится. Я могла бы заработать эти деньги и без него, но мне и правда нужно было бы искать еще двух клиентов. А так я смогу эти деньги отложить на лечение мамы, а остальные тратить на проживание и питание. Еще и Аришку осенью в садик отправлять, а там начнется: одежда, бесконечные фонды группы, сада… В общем, затрат хватит.

Дверь, как и в прошлый раз, открывает приветливая Галина. Теперь уже без ее сопровождения я иду прямиком в комнату Лидии Порфирьевны, стучусь, открываю дверь и замираю. В кресле возле кровати сидит Кирилл. В классических брюках, рубашке без галстука, пара пуговиц расстегнута. Туфли начищены до блеска, волосы аккуратно уложены. Уже нет того безумия, которое было тем летом. Он спокойно попивает кофе и широко улыбается, слушая, что говорит бабушка. Как тогда. Сердце останавливается. Все как в наше лето, но теперь все же немного по-другому.

Лидия Порфирьевна замечает меня первой.

– Машенька! – восклицает она.

Я стараюсь тянуть улыбку, но выходит плохо. Мышцы моего лица как будто атрофировались.

– Доброе утро, – произношу тихо.

Кир сверлит меня взглядом. Тепло, которое было до этого в его улыбке, стекает вместе с ней, в глазах остается только холодный блеск.

– Я поехал, – произносит твердо, вставая.

Исподтишка любуюсь им. Кирилл стал больше, мощнее и внушительнее. Необузданная сила, которая была в нем тем летом, превратилась в контролируемую, и к ней добавилась грация. Очень сексуально! Но я не буду думать о нем в таком ключе.

– Но ты не позавтракал! – кивает на поднос с выпечкой Лидия Порфирьевна.

– На работе поем, ба. У меня встреча в девять, туда надо еще доехать по пробкам.

– Ой, что там ехать, – отмахивается его бабушка, улыбаясь. – Машенька, проходи.

Всего мгновение мы находимся рядом, когда я двигаюсь к кровати, а он – на выход. Но этого мгновения хватает, чтобы вдохнуть аромат его парфюма. Он сильно отличается от того, который был три года назад. Тогда было что-то такое дерзкое, скорее спортивное. Очень ему шел тот запах. Сейчас он окутан шлейфом солидного парфюма, такого основательного, с нотками чего-то, что кружит мне голову. Совершенно не разбираюсь в этих ароматах, но то, что принадлежащий ему заставляет мои ноги подкашиваться – факт.

Кир тоже шумно втягивает ноздрями воздух, а мне хочется сжаться до маленькой песчинки и спрятаться под кроватью его бабушки. Потому что моя туалетная вода – это дешевая подделка, купленная на распив в метро. И мне стыдно признавать, что я не могу позволить себе купить даже крохотную бутылочку в парфюмерном магазине. Никогда не было стыдно за свое финансовое положение, а вот сейчас почему-то стало.

Присаживаюсь на кресло, все еще хранящее тепло его тела, и складываю руки на коленях.

– Машенька, откладывай сумочку, – радостно восклицает Лидия Порфирьевна. – Кир, попроси Галину принести Марье чаю, – распоряжается она.

– Я помою руки, – сбросив сумочку на пол, поспешно ретируюсь в ванную под внимательным взглядом Кира и его бабушки. Ну почему он не уходит?!

– Какие у нас планы? – стараюсь спрашивать бодро, когда мы с Лидией Порфирьевной наконец остаемся одни.

Она переводит на меня серьезный взгляд и слегка прищуривается.

– По плану у нас сегодня для начала честный рассказ о том, что произошло между вами три года назад.

Давлюсь своим чаем, закашливаюсь, а потом вытираю рот салфеткой. Перевожу взгляд на бывшую соседку, взглядом прося пощады, но она непреклонна.

– Выкладывай, Марья.

– Думаю, Кирилл вам все рассказал.

– Свою версию, да. Хочу выслушать твою.

– Простите, я не люблю об этом говорить. Гулять пойдем? – отставляю чашку.

– Обязательно. После рассказа.

– Лидия Порфирьевна… – в моем голосе дрожь и мольба. Ну не готова я, правда!

Ее плечи опускаются, а взгляд смягчается.

– Балбесы, – констатирует она то, что я и сама знаю.

Глава 27

– Кирилл Петрович, – со вздохом произносит один из имиджмейкеров, – семья – это залог успеха. Ваша жена отлично впишется в предвыборную кампанию.

– Особенно с ее похождениями на Ибице, – бубню себе под нос.

– Что?

– Ничего, – отвечаю сухо. – Что надо делать?

– Чтобы Вероника Михайловна