контраст с растрепанными, грязными и потными агентами.

Он протянул Бену руку.

— Отлично дерешься и стреляешь. Я не часто играю, но на пару с тобой готов выйти в любой день. Гаррисон Десмараис.

— Спасибо. Но я — не член команды. Просто пришел с Анной, — Бен пожал ему руку. — Бен Хауген.

— Это очень пло… Бен Хауген, из Рэйнджеров?

Лицо Бена стало непроницаемым. Он кивнул.

Нахмурившись, Анна подошла ближе, на случай если ему понадобится ее помощь

— Твою мать! Мужик, ты легенда. Я горжусь знакомством с тобой. — Гаррисон повернулся к Тревису: — Бро, ты играл со снайпером Рэйнджеров.

Что ж. Неудивительно, что в командных играх этот мужчина был как рыба в воде.

Тревис ухмыльнулся.

— И Роберт пытался убедить всех, что ты промахнулся. Что за придурок.

— Позволь мне угостить тебя пивом, — Гаррисон хлопнул Бена по спине.

Когда Бен вопросительно посмотрел на нее, она улыбнулась и кивнула. Ей нужно было подвести итоги последнего тренировочного задания для ее команды. Почему бы ему не пойти и пропустить по стаканчику.

Когда Бен и Гаррисон направились к переднему входу и холодильнику, Анна заметила своего отца на парковке. Он прохаживался туда-сюда. Военная выправка, коротко постриженные седые волосы, бдит за всем вокруг. Если бы на них напал гризли, ее отец, вероятно, быстро уложил бы его на лопатки.

— Привет, пап, — поздоровался Тревис откуда-то из-за ее спины. — Ты чего тут делаешь?

— Я приехал с Гаррисоном посмотреть последнюю игру, или я должен назвать это дракой? — он улыбнулся и хлопнул сына по плечу. — Отличная работа, вы их сделали на раз-два.

Тревис усмехнулся.

— Я пропустил удар, который должен был заблокировать, но это была отличная драка.

— Кроме концовки, — сказал отец Анны и повернулся к ней.

Ее надежды возросли на одну короткую секунду. Она следила за всеми и знала, что ее брат хорошо дрался. Также она знала, что сама делала это отлично, может, даже лучше, чем он. Скажет ли отец ей об этом?

— Какого черта ты влезла в драку? — рявкнул отец. — То, что сделал Роберт, было именно тем, чего я боюсь больше всего — что тебя убьют. Тебе вообще не следовало в это ввязываться.

Ее предвкушение сменилось горьким разочарованием, и в уголках глаз защипало. Почему она всегда из-за этого так расстраивается? Она знала — знала, — что он никогда не похвалит ее за умение драться. Он был щедр на похвалу, когда она пела, готовила, рисовала или делала школьные проекты и домашнюю работу.

Но получить комплимент от отца за то, что традиционно считалось мужским делом? Никогда.

Умом она понимала, что он уже не изменится. Но по какой-то дурацкой причине сердце продолжало надеяться.

— Может быть… — она заставила себя говорить спокойно. — Может быть, однажды ты поймешь, что был хорошим учителем. — Он учил всех своих детей драться и стрелять, хотя, когда Анна начала серьезно увлекаться боевыми искусствами, отказался дальше с ней заниматься. Она брала платные уроки на свои карманные деньги, которые втихаря подкидывала ей мать. — Теперь, если вы меня извините, мне нужно собрать свою команду и начать анализ.

К тому времени как она закончила с группой, отец уже уехал. Она покачала головой. Разве это не смешно, что родитель вначале открывает дочери путь, а потом отказывается смотреть, как она ему следует.

В то время как Тревис раздавал бутерброды, пиво и лимонад, члены команды уселись на расстеленные одеяла и слушали, как Анна подводит краткие итоги сегодняшней тренировки и анализирует отработку сценариев. Все проигнорировали тот факт, что три члена команды ушли, не попрощавшись. Обсуждение вышло оживленным.

Отпустив группу, Анна помахала на прощанье Тревису и направилась к стоянке.

Бен терпеливо ждал у внедорожника, где был привязан Бронкс.

Анна оглянулась и увидела, что ретривер охотится на прячущуюся в траве мышь.

— Пора ехать, приятель, — позвал его Бен и улыбнулся Анне. — Ты хочешь сесть за руль, или я поведу?

— Если ты можешь, я бы не возражала, — сказала она. — Люблю, когда меня балуют.

Он нежно коснулся ее щеки пальцами.

— С удовольствием побалую Вас, Мэм.

Она положила руку ему на грудь, чувствуя тепло его кожи сквозь футболку. Каким-то образом, его забота о ней чувствовалась… иначе… нежели забота ее рабов. Хотя он получал то же самое невероятное удовольствие, служа ей.

— Спасибо.

Шоссе было темным и вскоре опустело, когда остальные разъехались, кто куда. Свернув с небольшой дороги, Бен вывернул на шоссе 19, направляясь на юг.

Достав для себя из холодильника газированную воду и протянув ему колу, Анна откинулась на сиденье.

— Итак. Рейнджеры Армии[9]?

— Служил там несколько лет назад.

Она сделала глоток и собралась задать еще больше вопросов. С ним определенно что-то было не так, и ей не терпелось выяснить, что именно. Чтобы исправить это. Но это было бы несправедливо по отношению к нему. Он не был ее мальчиком, это было не ее дело.

— Хорошо. Что ты думаешь о моей команде?

Он взглянул на нее.

— Ты не собираешься выудить побольше информации?

Очень умный парень.

— Нет. Ты не мой раб. У меня нет на это права.

В отблеске света от приборной панели было видно, как сжались его губы. После долгой паузы он поделился с ней сам:

— Я был отличным снайпером. Убил много врагов. Поймал пулю и попал в госпиталь. Все обдумав, решил не возвращаться.

Коротко и ясно, но слова, казалось, исходили из глубины его души. И что-то по-прежнему беспокоило его.

И почему он ей все это рассказывает? Потому что не согласен с условиями, которые она для них установила… какими бы они ни были.

— Уйти со службы — не значит решить все проблемы, это может даже ухудшить ситуацию, — сказав это, она не стала ни о чем его спрашивать. Это зависело от него, хотел ли он рассказать ей больше.

Господь свидетель, она не осудит его за слабость. У нее не было психологических проблем, связанных со службой, но многие ее коллеги страдали от этого.

— Никакой хрени, — он слегка улыбнулся. — Так я познакомился с Зетом. Ты знала, что он время от времени консультирует ветеранов боевых действий?

На самом деле она не знала.

— Министерство по делам ветеранов не так уж плохо работает, но временами для многих из нас этого недостаточно. Я тонул. Зет меня спас. И с тех пор присматривает за мной. За всеми нами. В тот вечер, когда у Джессики начались роды, как раз был сеанс групповой терапии.

— А-а-а, — Анна была рада, что он не видит, как у нее на