Шесть совершенно одинаковых браслетов и две пустующих ячейки. Простенькие металлические скобы, защелкивающиеся на руке примитивным зажимом. Их создавали не для украшения, а для черной работы.

Справа, как положено, была приклеена почерневшая и выцветшая от времени инструкция. Еще можно было разобрать отдельные слова — «защита», «очистка», «техника безопасности».

— Это что, артефакты для золотарей? — изумленно поинтересовалась я у Шейда. Ответить он, разумеется, не смог, зато вздыбил шерсть, глядя мне за спину, и шмыгнул куда-то в сторону, прочь от ярко освещенной витрины.

Я хотела обернуться, но не успела. Сильнейший удар по голове отправил меня в небытие.

Сознание возвращалось урывками. В какой-то момент я осознала, что вишу вниз головой, безвольно свесив руки, а в живот мне врезается что-то жесткое. Меня затошнило и я снова отключилась.

Следующий раз я очнулась в знакомой комнате. Прямо перед глазами то расплываясь, то снова приходя в фокус, маячила стена, обклеенная разнообразными снимками девиц. В самом верхнем правом углу красовалась недавнее фото Саманты. Я сразу узнала ее по примечательной клетке пальто, несмотря на то, что разглядеть черты лица не получалось. Зрение подводило.

От ужаса меня перестало тошнить, и вся я как-то разом мобилизовалась, готовясь то ли сражаться, то ли бежать со всех ног.

— И зачем ты ее приволок? — раздался недовольный мужской голос прямо над моей головой.

Я не рискнула поворачиваться или как-то выдавать то, что очнулась, и старательно продолжила размеренно дышать. Пусть думают, что я все еще без сознания. Может, сболтнут что полезное?

Например, где сейчас Саманта и что с ней.

— А что мне было делать? — плаксиво и с жалостливым подвыванием протянул Тео. Его голос я узнала сразу, несмотря на непривычные интонации. Чувство было, что парень впал в детство и сейчас ждет нагоняя от строгого родителя. Хотя откуда мне знать, может то и есть его отец?

Семейный подряд маньяков?

Но ведь Саманта его проверила, Теодор был чист. Впрочем, то, что он не убивает лично, не делает его лучше. Значит, он только загоняет жертв и приносит их злоумышленнику на блюдечке.

— Она нашла стенд с артефактами! — ныл тем временем парень. — Если бы я ее там оставил, нашла бы и все остальное.

— Может, и не нашла бы! Мы отлично замаскировались, нас десять лет никто не находил, — с неприкрытой насмешкой и долей злобы отрезал старший собеседник. — И она бы не смогла. А так у нас новая проблема — что делать с этой курицей?

— Тоже того? — робко предположил Тео.

Я похолодела. Неужели они уже успели прикончить Саманту?

— Придется, скорее всего, — недовольно пробурчал его собеседник. Моего лица осторожно коснулись шершавые пальцы, и мне понадобилась вся сила воли, чтобы не выдать себя, не отстраниться с визгом и не сморщиться от брезгливости. Сквозь полуприкрытые ресницы я заметила тонкие полосы шрамов, поднимающиеся от запястий вверх, к закатанным по-домашнему рукавам. От рук похитителя пахло краской и чуть-чуть спиртом, ни малейших признаков канализации. Впрочем, теперь, когда я видела артефакты, фокус с исчезающим амбре стал более понятным. Тут необязательно быть крутым магом, достаточно суметь разобраться с инструкцией. Вряд ли одаренные в древности сами лазили и чистили сточные канавы. Наверняка артефакт рассчитан на использование как раз обычным человеком.

Получается, нас похитили не маги с высшим образованием и необъятными силами, а простые люди? Но зачем им Саманта? И почему им не нужна я? Не то, чтобы у меня были претензии, просто я не могла понять логику. Мужчина явно испытывал сожаление при мысли, что меня придётся убить вместе с подругой.

Странно.

— Жаль, — эхом моих мыслей отозвался похититель и убрал пальцы. — Хорошенькая, бездарная, могла бы жить и жить. Не повезло.

С этими словами меня снова взвалили на костистое острое плечо — не иначе, лично Тео — и потащили куда-то.

Недалеко.

Парень уронил меня на пол как мешок с картошкой и ушел. За ним лязгнула, закрываясь, дверь, и наступила тишина, прерываемая хриплым неровным дыханием.

Не моим.

Решив, что хватит уже притворяться, я открыла глаза и села. Голова закружилась, к горлу снова подкатила тошнота, но я не замечала неудобств. Рядом лежала, свернувшись клубочком от холода, Саманта. Спиной ко мне, но платье я узнала сразу — сама только несколько часов назад помогала его застегивать.

— Эй! — я подползла на четвереньках к подруге — встать не получалось, ноги не держали — и потрясла ее за плечо. Девушка безвольно повернулась на спину, поддаваясь моей руке, голова перекатилась по каменным плитам, растрепав и без того развалившуюся прическу, с посиневших губ сорвался судорожный вздох, но глаз она не открыла. Судя по хрипам в груди, у нее начиналась пневмония. Ну да, полежи так на ледяном полу пару часов! — Саманта! Приди же в себя, нам бежать нужно!

О том, что бежать пока что некуда, я умолчала. Комнатка была крошечной, безо всяких удобств. Голый пол, гладкие стены — каменный мешок. Это лучше всяких слов убедило меня в том, что долго нас тут держать не будут. Умертвят и дело с концом.