В поддержку Михаила Ходорковского открыто высказались трое участников собрания – Дмитрий Зимин, Анатолий Чубайс и Игорь Юргенс. При невозможности принять официальное заявление некое «послание президенту» по итогам совещания всё же родилось. В нем содержались вполне жесткие формулировки: Грубые ошибки власти отбросили страну на несколько лет назад и подорвали доверие к ее заявлениям о недопустимости пересмотра результатов приватизации <…> Развернуть ситуацию может только ясная и недвусмысленная позиция президента РФ В.В.Путина. Ее отсутствие сделает необратимым ухудшение экономического климата и превращение России в страну, неблагоприятную для развития бизнеса».

Правда, очень скоро от этой принципиальности не осталось и следа, что, впрочем, совершенно не удивительно. Достаточно вспомнить, что в момент ареста Платона Лебедева, когда масштаб атаки на ЮКОС еще не был очевиден, РСПП фактически отказался поддержать компанию, попавшую в немилость. Тогда в одном из интервью глава «Объединенных машиностроительных заводов» и член бюро РСПП Каха Бендукидзе прямо сказал, что РСПП скорее всего не будет ходатайствовать об изменении меры пресечения Лебедеву. (РСПП и не стал.) Еще более откровенно высказался глава союза Аркадий Вольский: он-де не считает, что ЮКОС совсем не виноват в сложившейся ситуации. В его словах даже прозвучал упрек в адрес руководства ЮКОСа – надо, дескать, «играть по правилам». Какие именно правила нарушили Ходорковский, Лебедев, Невзлин и остальные топ-менеджеры ЮКОСа, г-н Вольский уточнять не стал.

Первый после ареста Михаила Ходорковского съезд РСПП состоялся в Москве в середине ноября 2003 года. По его итогам Вольский выступил с фрондерским заявлением, которое на самом деле уже было согласовано с Кремлем. «Избрание Михаила Ходорковского в состав правления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) – это акт солидарности <…> Мы (РСПП) не должны отворачиваться от человека до судебного решения, существует же презумпция невиновности <…> Многие пытаются использовать союз как политическую силу, но мы отказались от всех политических дебатов и от участия в любых политических мероприятиях».

На съезд приехал и президент России Владимир Пути. Он выступил с короткой речью, в которой, впрочем, успел сказать, что «срастание бизнеса и государства» допускать нельзя, а пересмотра итогов приватизации не будет. Его выступление зал встретил овацией, и сам это факт зафиксировал уже очевидную всем вещь – капитуляция крупного бизнеса перед новой российской властью состоялась.

К слову сказать, Анатолий Чубайс отказался принимать участие в работе XIII съезда РСПП. Никаких громких заявлений по этому поводу он делать не стал, а просто уехал в командировку. Через несколько лет Борис Немцов расскажет мне, что Анатолий Чубайс тогда «реально воевал за ЮКОС». Он ходил в Кремль, даже добился встречи с Путиным, пытался объяснить, что посадка Ходорковского – серьезная ошибка, которая в первую очередь бьет по самой новой власти, поскольку подрывает к ней доверие.

Впрочем, энтузиазма Анатолия Борисовича хватило ненадолго. Некогда влиятельнейшая фигура в российской власти, Чубайс быстро понял, что разгром ЮКОСа – не случайный эпизод, а системная часть новой стратегии Кремля, и теперь будут уничтожаться любые очаги возможного сопротивления. Ясный сигнал: если и когда речь зайдет о претензиях на альтернативную повестку – в политической, экономической или общественной сфере, – Путин миндальничать не станет. И вот уже скоро двадцать лет, как Анатолий Борисович всячески избегает высказываться по острым вопросам.

Когда я во время того же разговора спросил Немцова, на кого же опирался Путин, затеяв такую мощную атаку, тот ответил однозначно: «Сто процентов – на "cемью". Уверяю тебе – и Волошин, и Юмашев приняли во всей этой истории самое непосредственное участие. Кстати, я думаю, что Татьяна даже могла не знать. Хотя, черт его знает. Вряд ли, конечно».

А вот что по поводу роли «cемьи» в разгроме ЮКОСа сегодня думает Леонид Невзлин: «Этими вопросами занимался не я. У МБХ был постоянный контакт с Сурковым и Волошиным. И они все время, до конца, обещали ему, что ничего плохого не произойдет. Это политические контакты. А у меня было много друзей, в том числе и внутри власти. Одного могу назвать, потому что он умер уже – это Миша Лесин. Он фактически предупредил меня сильно заранее. Лесин не боялся, потому что точно знал, что я его не сдам. Хотя это было очень рискованно для него. И вот он тогда мне объяснил, как все структурировано, и дал ясно понять, что не поможет никто – ни Волошин, ни Юмашев, ни Татьяна. Не будут помогать, давай так. А внешне делали вид, что нам сочувствуют. Я тебе больше скажу: они были бенефициарами этого процесса, поэтому на самом деле толкали в ту сторону, а не в обратную. А пальцем показывали на Сечина, у которого, да, была функция, но он координировал силовиков, а политические решения, пропагандистская составляющая, вся идеология кампании по уничтожению ЮКОСа, без сомнения, входили в сферу обязанностей "семьи". Это их идеи, их стратегию воплощал в жизнь Путин. Сквозь эту стену не было шанса пробиться.

Плюс надо знать Ходорковского. Вот он вернулся из США. А пока он там был, мне из Америки звонила куча разных важных людей, которые говорили: "Не можем убедить его, чтобы он остался! Скажи ему!" Но Ходорковский, как известно, вернулся. И тогда я стал пытаться уговорить его позвонить Путину, договориться о встрече. Он отказывался под тем предлогом, что они недавно виделись из-за покупки "Сибнефти", обо все договорились и он, дескать, действует по согласованному плану. А если у Путина что-то изменилось, он же должен сказать напрямую или хотя бы через Абрамовича.

Мы тогда, конечно, не понимали, что Абрамович был потенциально главным бенефициаром атаки на нас. Вот тебе еще один уже очень влиятельный к тому моменту член "семьи". Но тогда казалось, что Роману выгодно продать "Сибнефть" ЮКОСу – сразу много налички, – а участие ExxonMobil и ChevronTexaco гарантировало, что и его доля акций новой компании будет котироваться на международных биржах. Абрамович получил от нас 3 миллиарда долларов аванса за «Сибнефть». Я бы не хотел вдаваться в причины, но он их никогда не вернул. Но потом-то он продал свою компанию Газпрому за 13 миллиардов! И у него получилось 16 миллиардов – это по тем временам были колоссальные деньги. Да даже если он откатил половину – это все равно огромные деньги! Откатил – это я имею в виду наверх, но сомневаюсь, что много отстегнул по тем временам. После 2004-го пришлось бы больше отдавать, а в 2003 году еще «семья» руководила страной, что бы они ни говорили. Но все равно все было чуть-чуть поприличней.