старалось оказывать поддержку своим союзникам, однако, такая помощь, в условиях ослабленной континентальной блокадой экономики, была небольшой: так, в 1811 г. было выделено всего лишь 100 тыс. ф. ст. для Португалии [The Parliamentary Debates, 1812: 757]. Когда перед началом Отечественной войны 1812 года Россия и Швеция во время тайных переговоров с британскими представителями поставили вопрос о предоставлении субсидий по примеру коалиционных войн 1805–1807 гг., правительство и парламент Великобритании сдержанно отнеслись к заявлениям Александра I, т. к. он говорил только о защите своей страны, но не давал никаких обязательств участвовать в войне до полной победы. Исходя из этого, Великобритания отказалась от финансирования военных действий. Британский представитель в Стокгольме сэр Э. Торнтон уклонился от поддержки плана совместного российско-шведского десанта в Северной Германии, поскольку это требовало немедленного предоставления крупных средств [Рогинский, 1978: 123].

То, что в первый период войны 1812 г. Великобритания, как государство, занимала выжидательную позицию, является непреложным фактом. Однако британцы, как нация, оказали России немаловажную моральную и материальную поддержку. Удивительные примеры героизма и стойкости её народа вызывали у них искреннее восхищение. Русский посол гр. Х. А. Ливен, прибывший в Лондон в начале декабря 1812 г., сообщал министру иностранных дел гр. Н. П. Румянцеву: победы российского оружия наполняют сердца британцев подлинным энтузиазмом. «С того времени, как я высадился в Англии, — писал он, — я слышал лишь выражения восхищения со стороны всех классов населения; все партии едины в этом вопросе и соперничают друг с другом, расточая похвалы в адрес России и создавая настоящий культ её» [ВПР, 1962: 616–617]. Известия об успехе российских войск в битве при Малоярославце 12/24 октября 1812 г. и начале гибельного для Наполеона отступления вызвали новую волну радости в Великобритании. «Пушки Парка (т.е. Ковент-Гарден. — Авт.) и Тауэра сразу же известили столицу о радостных известиях, полученных из России. Впервые успехи союзной державы отмечались здесь столь торжественно, всё население Лондона приняло эти известия с восторгом, и радостное волнение охватило представителей всех классов.…Многие состоятельные люди здесь собираются начать подписку в целях оказания помощи жителям наших провинций, больше всего пострадавших от войны, а принц-регент, как мне стало известно, обратится с посланием к парламенту по этому же вопросу», — писал Ливен в депеше от 6/18 декабря 1812 г. [Радецкий, Горохова, 1962: 156].

Принц-регент Георг действительно 17 декабря (н. ст.) направил в парламент послание, в котором говорилось: узнав о лишениях, выпавших на долю жителей Российской империи, и о том «необычайном великодушии и мужестве, с которыми они претерпевали великие… страдания при защите их страны», он просит депутатов вотировать предоставление им денежной помощи, т. к. сопротивление русского народа было в интересах Великобритании и всей Европы.

Таким образом, факт общеевропейского значения борьбы России всё же был признан, но сделано это было, во-первых, слишком поздно и, во-вторых, привело к половинчатому результату.

Послание принца-регента обсуждалось в обеих палатах парламента на следующий день, 18 декабря (н. ст.) 1812 г. [The Parliamentary Debates, 1813: 324]. Палата лордов по предложению премьер-министра Р. Б. Дженкинсона лорда Ливерпула приняла его единогласно. В Палате общин государственный казначей Н. Ванситтарт предложил ассигновать 200 тыс. ф. ст. с условием, что деньги будут использованы только для выплат компенсаций жителям пострадавших от нашествия врага губерний [Сочувствие англичан, 1876: 497]. Предложение вызвало жаркие дебаты. Сэр Ф. Кавендиш лорд Понсонби заявил: защищать своих поданных должно русское правительство, поскольку это его долг. Деньги могут быть даны только в виде субсидий. Он голосовал бы «за», если бы деньги шли не на помощь русским крестьянам, а как подарок императору. Граф Г. Батхёрст ответил Понсонби: мнение, что деньги пойдут не для страдающих людей, а для российской казны — лицемерно. «Но действительно ли джентльмен думает, что такую ничтожную сумму в 200 000 ф.[ст.] можно было бы рассматривать как помощь России в такой войне, в которой она участвовала?» [The Parliamentary Debates, 1813: 328–331].

Решительно против выделения средств выступили представители вигов, полагавшие: мизерная сумма не принесёт России ни малейшей пользы, но нарушит справедливость по отношению к британским трудящимся. «В сущности, это пособие оказалось жалкой, ничтожной субсидией, выдаваемой для продолжения войны», — отмечал С. Уайтбред [Сочувствие англичан, 1876: 497]. Его поддержал радикал Ф. Бэрдетт, обративший внимание парламентариев на тот факт, что, когда умирающие от голода английские рабочие обращались к ним за помощью, им отвечали: в настоящее время необходима строгая экономия, а парламент не в состоянии выдать пособие таких размеров, чтобы оно принесло им действительную пользу [Сочувствие англичан, 1876: 497–498]. Всё же, несмотря на протесты, Палата общин приняла решение о предоставлении россиянам, пострадавшим от нашествия врага, 200 тыс. ф. ст. и для его исполнения образовала специальный «Комитет помощи» («Committee of Supply»).

Общественность Великобритании, крайне недовольная затяжками с финансовой помощью России, самостоятельно начала проводить по всей стране подписку на эти цели. Списки пожертвований, публиковавшиеся в газетах, удивляют количеством небольших даров от бедных людей. Например, 8 ф. ст. 13 шил. 6 пенсов были даны группой парусных мастеров и ткачей фабрики Лаймхаус, 3 ф. ст. 3 шил. — двумя плотниками и каменщиком, 1 ф. ст. 10 шил. поступил от 15 рабочих мануфактуры Уэлера и Картрайта, 1 шил. был пожертвован «для бедных людей в армии Кутузова», 5 или 6 (в тексте указано так: ⅚) пенсов записаны как «лепта прядильщиц» («Spinster’s Mite») и т.д. Эти суммы резко контрастировали с богатыми дарами состоятельных британцев: принца-регента (2 тыс. ф. ст.), его брата Фредерика герцога Йоркского (300 ф. ст.), Ливерпула, министра иностранных дел Р. Г. Стюарта лорда Каслри, лорда Бекингэма, Д. Райдера лорда Гарроуби (по 100 гиней от каждого) и с такой же суммой, собранной коллективом газеты «Таймс».

Простые британцы были готовы идти практически на любые жертвы, чтобы поддержать борьбу континентальных государств против Наполеона. Их чувства отразились в одном любопытном факте. Во время визита Александра I и прусского короля Фридриха Вильгельма III в Великобританию в июне 1814 г., проезжая из Дувра в Лондон по территории графства Кент, около дороги они увидели небольшой домик, украшенный флагами, венками, лентами и пр. На большом листе было написано: «Благодарим вас, Цари-посетители, за храбрую помощь в общем деле. Вы сразились и победили. Теперь мы можем спокойно жить в старой Англии, и в мире есть говяжье жаркое и пудинг с изюмом».

Глава 14

Из недавнего прошлого Томаса О Хили…

Стычка с драгунами задержала наш марш, но не остановила. Более на нас никто не нападал или мы ни