Более правда ничего подозрительного сказано не было. Пока прощались и они грузились по пролеткам мне удалось украсть газету из пролетки с женщинами.

Газета была старая и на просвет светилась множеством дырок. Но этот фокус я знал. Каждое отверстие под определённой буквой — это шифр. Разгадка в кодовом блокноте. Блокнот у меня отсутствовал, да и разгадывать шифры я не умел.

Мог я только поставить усиленный скрытый пост на отмеченной опушке леса и ждать нападения.

Пост я выставлял самовольно — не поставив в известность никого из офицеров. Формально я был совсем не прав. Ведомость по постам и караулам подписывал ротный командир. Но в расположении никого из

офицеров не было — все офицеры уехали на праздник в одно из имений где имелись свободные женщины. Там в имении было весело там были женщины и там была выпивка. Вот туда наши офицеры уехали. Рота собиралась и готовилась к ночной жизни. Часть рядовых привычно собиралась свалить в город. На окраине были пабы и в них можно было получить не только пиво, но и что ни будь покрепче. Запретив выходить из расположения, я немедленно приобрел множество врагов. Посыпались угрозы — вот только в случае нападения на лагерь будет тщательное расследование. Факт самовольного ухода из расположения обязательно вскроется и виноват буду я. Эти поборники честного разгула сразу сдадут меня и для меня будут палки и деревянный треугольник и разжалуют в рядовые. И те кто сейчас кричит о ирландском братстве первым и будет отыгрываться на мне за действительные или мнимые обиды полученные пока я был сержантом.

В другом времени и в другом городе. Это уже всё было — только я был старшим менеджером а крикуны были мелкими клерками. И я потакал этим ребятам и они же меняя подставили и затем долго глумились над моей доверчивостью. После того случая у меня не было товарищей на офисе. Здесь в британской армии тем более у меня не было ни земляков, ни товарищей. Жестокая конкуренция в британской армии даже на уровне рядового состава.

Уняв недовольных и наказав самых нахальных. Самые говорливые пошли рыть новые отхожие места. Остальных разогнав — кого на службу кого спать.

От строя я отделил четверых рядовых это были самые опытные браконьеры и охотники. Что, впрочем, практически одно и то же. Приказал построиться через пятнадцать минут. Имея мушкеты и по двадцать зарядов. Форму приказал упростить. Снять все блестящие предметы и лишние ремни и подсумки. Только мушкеты и двадцать зарядов. Почему двадцать а не сорок или шестьдесят. Вот так я решил — столкновение будет скоротечным. После первого выстрела нападавшие поймут — их ждали и отступят. Генерального сражения не ожидалось.

После построения — проверил на беззвучность и приказал попрыгать. Шумели и звенели все. Приказал почистить карманы и сумки и лучше закрепить фляги. Люди сразу стали серьезными. Не зря были охотниками. К ним пришло понимание момента. Молодой сержант вел их в засаду. Я не стал играть в тайны и сообщил. Ночью на лагерь нападут и направление, с которого будут нападать это опушка леса, и мы туда идем в засаду. Шутки сразу исчезли и при повторной проверки лязга уже не было.

Аккуратно шли по лесу и выйдя к опушке сели в засаду. Людей я расставил, что бы перекрыть тропинку через поле по которому и можно было подобраться к лесу и пройти скрытно к нашему лагерю.

Засели по номерам и стали ждать нападение. Враг не стал мучить нас ожиданием. Сначала вдалеке мы услышали стук колес пролеток и затем по тропинке через поле пошли пять фигур. Окликать никого я не собирался. Друзья ночью тайно к нам не пойдут. Предупреждать окликом и потом ловить неизвестного по численности врага — занятие бесперспективное. Никого не найдем.

Поэтому увидев фигуры идущие по тропинке в нашу сторону я подал сигнал. Понимая — что голосом я сигнал к бою тайно не смогу подать. Я протянул веревку в одну сторону и в другую сторону засады сам я был в центре и когда противник подошел к нам ближе потянул сначала одну затем другую и подал сигнал к бою. Подождав некоторое время / чтобы стрелки смогли подготовить мушкеты к выстрелу. Обновить порох на полке и взвести курок/ я выстрелил в последнюю фигуру на тропинке. Следом прозвучали ещё четыре выстрела. Все фигуры на тропинке рухнули. Перезарядив мушкеты мы запалив факелы пошли смотреть кого мы завалили.

Конечно, мы неправильно всё делали. Никого не оставили на подстраховке и в свете факелов нас могли перестрелять. Но нам повезло. Никто не страховал нападавших, и мы все попали. Все пятеро нападавших были убиты наповал.

Осмотрели что у них было с собой. Нападавшие были вооружены французскими ружьями и у каждого была пара пистолетов. Но одеты они были в гражданскую одежду. У идущего впереди нашли план местности с подписями на французском. У меня отлегло от сердца это французы. Если бы они были англичане, то и план местности имел бы надписи на английском.

Собрав оружие и деньги, я послал в расположение за помощью. Трупы нужно было перенести в лагерь. Деньги оказались двух видов — английские шиллинги и французские монеты. Деньги я разделил — французские монеты отложил отдельно, шиллинги же поделил между участниками засады поровну.

Утром приехал капитан и грянула буря. Самовольные действия и убийство местных фермеров, направляющихся на охоту. Вот такое обвинение мне предъявили и взяли под арест. Под арестом я просидел совсем недолго до приезда представителей Главного Штаба. Пару офицеров в звании полковников осмотрели трупы, затем осмотрели оружие и план с французскими отметками и меня выпустили из-под ареста. Даже нашему капитану стало ясно — никакой фермер не имеет французских ружей и на охоту планов не составляют.

Никаких наград мне не было. Так потрепали по плечу и похвалили за самостоятельные действия. Впрочем, денег у меня хватало — первая выплата в шестьдесят фунтов весьма подняла мои финансовые возможности.

После этой перестрелки меня стали приглашать к местным землевладельцам. Нет не с целью пристроить своих дочерей. Цель была посмотреть на человека который вступил в бой с местными смутьянами и таким образом защищал местных владельцев мануфактур и прочих заводов.

Роль ручной обезьянки. Слегка обидно, но почему нет всё развлечение. Да и практика во французском и вспомнить как себя за столом вести в приличном обществе не помешает. Особенно всех умиляло то, что я по происхождению