– Как ты думаешь, что он видел? – спросила Веста.

– Я могу только предположить. В таких шарах хранятся воспоминания. Раз его передала Пасифея, то Гипнос смотрел на что-то её глазами. В таких случаях, чтобы передать послание или кому-то адресовать сказанное, удобнее всего встать перед зеркалом и высказать нужное. Скорее всего, Пасифея так и поступила, чтобы Гипнос видел её лицо в отражении и был уверен, что это именно она. – Морос сам для себя создал стопку какого-то крепкого алкоголя и выпил залпом.

Потом повторил процесс ещё дважды в гнетущей тишине под ворчание грозового неба. Гипнос скрылся из виду, и звуки медленно вернулись.

– Вы знали, что Илира почти копия Пасифеи? – уточнила я, хмурым взглядом обводя оставшихся за столом.

– Я знал, они, возможно, догадывались, – признался Морос, кивнув в сторону Кая и Весты.

– Её портрет до сих пор хранится в подвале дома вместе с другими произведениями искусства или какими-то памятными отцу вещами, – объяснила Веста. – Мы знали, что волосы и глаза у всех вас одинаковые, но насколько схожи лица, было сложно оценить. Портрет Пасифеи написан масляными красками, и нет уверенности в точности переданных черт, а Илиру я видела лишь однажды. Камаэль вроде вообще её не видел, только на фотографиях.

Кай кивнул, согласный со словами сестры.

– Из-за этого Гипнос так сильно полюбил Илиру? – спросила я у Мороса.

– Да, она была ребёнком при их первой встрече, но Гипнос сразу узнал в ней Пасифею. Чтобы не искушать судьбу, брат держался от неё подальше, дожидаясь её взросления, но в итоге опоздал. К тому времени она уже влюбилась в Мелая… брат был в бешенстве, но, помня, что она всё-таки не Пасифея, переступил через свои чувства и отпустил Илиру. Лишь позднее мы выяснили, что всё это подстроили мойры, и тогда Гипнос сам подбросил Илире осколок Переправы. – Голос Мороса стал тише, а взгляд печальнее. – Он сделал это намеренно, чтобы быть у неё в долгу. Будучи Привратником, он пообещал Илире помочь в любой момент её жизни, выполнить любую её просьбу. Кто знает, но, может, именно этот его поступок и привёл к твоему рождению. Гипнос вмешался в судьбу Илиры, наперекор мойрам.

За столом повисла тишина. Моросу не обязательно было продолжать. Мы все знали, что Илира пожелала. Я сжала пальцы в кулак, только теперь осознав, насколько тяжёл был выбор Гипноса. Не могла представить, что он ощутил, когда она изменила желание и попросила обменять её жизнь на мою. Гипносу пришлось не просто вырвать часть Переправы, но и собственноручно лишить возлюбленную шанса на жизнь. Скорее всего, он дарил ей осколок Переправы с желанием спасти её, если это будет необходимо.

А ведь они могли быть вместе, откажись Гипнос выполнять изменённое желание…

Он мог. Ведь выполнил первую просьбу Илиры спасти её и ребёнка. Микель родился здоровым, Илира была в порядке, я же изначально была мертва. Выполнять её новое желание не было частью их сделки. На это Гипнос согласился по собственной воле.

Он – бог. Мог выкрасть Илиру или даже влюбить в себя, приняв образ кого угодно, но он отпустил её. Я гордилась Руфусом, но в то же время моё сердце нестерпимо болело за него. Хотелось подарить ему счастье, которое он заслужил. Воплощённая месть, возможно, принесла ему временное облегчение, но определённо не сделала его счастливее.

– Это не всё. Мне дали два шара, – привлекла я всеобщее внимание и достала серый.

Никому не нужно было озвучивать вопросы, всё было написано на их лицах.

– Этот шар передал Танатос специально для тебя, Морос.

Он часто заморгал, выпрямляя спину. Я не торопилась ему отдавать, бережно прижимая воспоминание к груди.

– Я не могла рассказать, пока здесь был Гипнос, но Танатос и Пасифея так долго оставались в замкнутом пространстве, чтобы дождаться прихода кого-то с силой Фантаса. Они ждали ради передачи этого воспоминания о пророчестве Морфея. Танатос сказал, что оно путаное и связано с Гипносом. Он…

Я мельком взглянула на Кая и Весту, те терпеливо ждали продолжения.

– Танатос считал, что что-то произойдёт с Гипносом. Не знаю, как скоро, но речь шла о потерях.

– Брат рассказал или показал тебе, что в шаре? – уточнил Морос, принимая воспоминание у меня из рук.

– Нет, – соврала я, вспомнив, как плохо Веста реагирует на свой кошмар. Тем более сомневалась, насколько прорицание и сон схожи, поэтому решила без необходимости не напоминать ей об увиденном. – У меня сложилось впечатление, что сам Танатос не совсем понимал значение предсказания, но был уверен, что ты сможешь догадаться, так как ты здесь, рядом с Гипносом.

Морос у нас на глазах повертел шар в руках, он не торопился его раскалывать. Вместо этого тянул время, убирая длинные, упавшие на лицо волосы назад. Я ощутила опустошение, поняв, что Моросу тоже тяжело посмотреть шар, ведь там будет его умерший брат. Веста создала для меня какой-то белый напиток.

– Это маковое молоко с корицей и мёдом. Оно тебя немного успокоит.

И, скорее всего, усыпит.

Я не стала озвучивать мысль и благодарно приняла тёплый напиток. Поспать мне бы действительно не помешало. И помыться. Тело зудело от песка под одеждой.

Стекло в руке Мороса треснуло, серый туман просочился через трещину, и бог втянул его носом. Дальше с ним произошло то же самое, что и с Гипносом. Лицо лишилось эмоций, а взгляд остекленел. Временами глаза двигались, словно он следил за чьими-то действиями, но нас он не видел.

Я выпила всё маковое молоко, и тело стало ватным, а сознание тяжёлым. Мне даже не хотелось поднимать голову, пока я грела руки о тёплый стакан.

– Что ты увидел? – раздался голос Кая.

Похоже, Морос пришёл в себя, но все мои мысли стали замедленными, хоть я и слышала слова, но их смысл доходил с опозданием.

– Ерунда какая-то. Очень путаное видение Морфея. Про его смерть и Пасифеи, а потом про волосы. Сказал, что понадобятся волосы той, что плетёт. Волосы той, что режет. Волосы той, что судьбу ведёт.

Я нахмурилась. Что-то не так.

– Это о мойрах? – присоединилась Веста, и я подняла на неё размытый взгляд.

В её кошмаре тоже было про волосы, но она не помнит. Морос забрал у неё абсолютно все воспоминания об этом. Я потёрла переносицу, пытаясь сосредоточиться. Веста тоже говорила про волосы, но там было что-то другое.

– Похоже на то, – согласился Морос. – Клото плетёт, Атропос режет, и Лахесис ведёт судьбу.

– Значит ли это, что предсказание старое? – вяло встряла я. – Всё и так сбылось. Морфей и Пасифея умерли, а Лахесис вы убили.

– Поэтому и похоже на ерунду. Если