Иными словами, она могла задохнуться внутри этого монстра или сломать себе шею.

– Дино, – позвала я тихо, утыкаясь лбом в стойку. – Найди чего-нибудь попить. Пожалуйста. Меня мутит.

Полагаю, ему было куда хуже, чем мне, однако он сполз со стула и побрёл к холодильнику, подволакивая ногу.

Тем временем Хорхе расчистил обеденный стол и аккуратно уложил Габриэллу. Платье у неё оказалось разорванным почти до талии; ткань так сильно пропиталась слизью, что оставляла на всём следы, которые слабо светились в полумраке и, похоже, вызывали что-то вроде ожогов, потому что ноги у неё сильно покраснели.

– Мерзость, – повторил Хорхе негромко, растирая белесоватую субстанцию по пальцам. – Норма такого себе не позволяла… – Он встряхнул руками и похлопал себя по плечам; грязь исчезла, а из складок ткани вылетело облако невесомых пёрышек. – Следить и охранять, – приказал он коротко.

Перья покружились у него над головой, оборачиваясь призрачными птичьими силуэтами, и шмыгнули сквозь стены. Дино фальшиво присвистнул и поставил передо мной стакан с оранжадом, а сам с трудом взгромоздился обратно на барный стул. На контрасте с тёплым воздухом из кондиционера, шпарившим прямо в бок, стакан казался просто ледяным и запотел почти мгновенно.

Пить приходилось мелкими глотками, иначе не лезло; зубы стучали о стекло.

От испоганенного платья Хорхе избавился сразу – сдёрнул его на пол одним рывком, а там оно само скукожилось и истлело. Потом снова материализовал свою книгу, полистал её и, остановившись на нужной странице, распростёр над Гэбриэллой ладонь. На кухне стало холоднее и светлее; грязные подтёки на коже исчезали медленно, но верно, и нездоровая краснота спадала.

«Тоже очищающие чары, но более деликатные, – пояснил Йен, хотя я ни о чём не спрашивала. – И весьма сложные. Зато они убирают не только пятна с одежды, но и выводят яды из крови… и похмелье лечат весьма эффективно».

Дай-ка угадаю: ты судишь по собственному опыту.

«Разумеется. Будет ли откровенным хвастовством добавить также, – вкрадчиво продолжил он, – что именно я их изобрёл?»

Я только хмыкнула.

Йен был неисправим, но сейчас это успокаивало.

Закончив с очищением, Хорхе осторожно ощупал её кости; на левом запястье задержался, нахмурился и осторожно потёр сустав, точно разминая. А когда закончил – небрежно провёл раскрытой ладонью над телом, облекая его в тёмное платье, немного старомодное по крою – с широкой юбкой, длинными рукавами и глухим воротничком, как у школьницы.

– Гэб такое не носит, – вырвалось у меня. Я смутилась и добавила быстро: – Простите.

– Зато ей идёт, – невозмутимо откликнулся Хорхе. Стулья выстроились в ряд, прильнули друг к другу в страстном порыве – и трансформировались в диван, обитый красным бархатом. – И просыпаться после таких испытаний лучше в тепле, полностью одетой и рядом с близким человеком. Урсула, могу я попросить вас присесть с этой женщиной?

Отставив опустевший стакан, я спрыгнула со стула и на негнущихся ногах перебралась на диван. Он оказался достаточно мягким, но под голову тёте Гэб мы всё равно подложили подушку.

– А можно плед? – обнаглела я.

Хорхе с улыбкой укрыл нас обеих белым меховым одеялом, которое весило не больше пушинки, несмотря на свои размеры.

– Отдыхайте, пока есть шанс. Она очнётся примерно через полчаса, и мы двинемся дальше. А вы, юноша, – он обернулся к Дино и похлопал по столешнице. – Пожалуйте сюда.

Тот покорно взгромоздился на стол, поглядывая на меня из-под спутанной белобрысой чёлки, и спросил растерянно:

– Раздеваться надо?

Хорхе усмехнулся и подцепил его пальцем под подбородок, заставляя повернуться к себе:

– Как вы пожелаете. Совсем не обязательно, но если вы настаиваете – не смею вам возражать.

Дино всегда легко краснел, но сегодня он бил все рекорды.

– Не надо над ним издеваться, – попросила я, поглаживая Гэб по волосам, всё ещё немного влажным. – Всё-таки это мой бывший парень.

– Пусть лучше переживает из-за неловкой ситуации, чем из-за того, что его сегодня могли убить, – заметил Хорхе вскользь и, опустившись на одно колено, осторожно ощупал его щиколотку. – Да и как можно смущаться столь древнего старца, как я? Правда, Динуччо?

– М-м, – невнятно ответил он, отвернувшись.

Полыхало у него уже не только лицо, но и шея, и даже грудь в вырезе рубашки.

Смешного, впрочем, было мало. Беглый осмотр выявил растяжение связок в районе лодыжки, несколько трещин в рёбрах, отбитые почки и лёгкое сотрясение мозга. Вывихнутые суставы ему тоже вставили на место кое-как, для вида, лишь бы издали я ничего не заметила и не заподозрила неладное слишком рано – по сравнению с ним Гэбриэлла, можно сказать, отделалась лёгким испугом. Хорхе подлатал его на скорую руку и проверил, не подсадили ли ему шпионов или других паразитов, но то ли Непентес торопились, то ли не собирались использовать Дино в дальнейшем, но он был чист.

Облегчение оказалось таким сильным, что закружилась голова.

Два-ноль. Это удивительно, но до сих пор мы выигрывали у Крокосмии всухую.

– И всё-таки, кто вы? – спросил Дино под конец. Он по-прежнему сидел на столе, босой и в расстёгнутой рубашке, потому что лечить рёбра сквозь ткань всё-таки было неудобно. – И что вообще происходит?

Если честно, с этим разговором я собиралась тянуть как можно дольше. В идеале – пока не вытащу родителей, и мы вместе не сядем где-нибудь в абсолютно безопасном месте, где у нас будет куча времени в запасе… Но, видимо, не судьба.

– Вы оказались втянутыми во внутренний конфликт Запретного Сада, – спокойно ответил Хорхе, ничуть не смущённый вопросом. Впрочем, он и вчера отвечал мне так же подробно и невозмутимо – похоже, это черта характера. – Те люди, которые напали на вас – чародеи из семьи Непентес, а возглавлял их садовник по имени Эло Крокосмия. Простых чародеев принято называть «цветами», а тех, кто наводит порядок – садовниками, и они намного сильнее, как правило.

Дино сощурился, переваривая информацию.

– Чародеи. Предположим. И что таким важным шишкам понадобилось от Уллы? Она кого-то в блоге обругала? За это вроде не убивают, максимум краской облить могут.

Я сглотнула.

Вот тут начиналась тонкая часть.