Шрифт:
Закладка:
– Мы не доживет до утра, – говорит Джой, догнав меня. Он догадывается, что позади нас ждет засада.
– Мы можем пойти вдоль реки до появления звезды, – предлагаю.
– Кареты не проедут по бездорожью, – заявляет он. Опять вещизм. Злюсь.
– Женщины могут иди и без кареты! – говорю тоном, выражающим злость. Рыцарь пугается. Тогда я улыбаюсь.
– Один рыцарь сказал мне, что вы справились с двумя десятками всадников, перед тем как загорелся лес, сейчас нас больше, мы готовы сражаться, – говорит Джой.
Эти люди даже не догадались, что в лесу я убила еще трех магов, а четвертого отогнала. Но даже без этого он верит в мои силы.
– Мне нужен большой огонь, – говорю им. – Моя природа такова, что энергию могу брать лишь от звезды и от огня. Остальное проходит мимо меня.
– Вот почему вы хотите продержаться до рассвета, – заключает Джой.
– Делай огонь, большой, много, тогда смогу убить их с этой стороны реки. А утром с той. Но вы не должны мне мешать. Я не смогу следить за двадцатью девятью рыцарями. Кого–нибудь обязательно убьют, вероятность большая, что не успею излечить. Я рассчитала, зная силы тех, что хотят нас убить.
Рыцарь цепенеет. У него путаются мысли. А я устала. Меня клонит в сон. Я вожусь с этими людьми уже слишком долго ради этого замка с инженером. Терпение подходит к концу и хочется нарушить правила и убить всех черных рыцарей днем самым легким способом. Но мысли этих людей не дают мне свободы.
Я становлюсь пленницей их счастья.
– Рыцарь Джой, – говорю ласково, как говорила Фрида Гастону. – Большее счастье – это не смерть за любимого человека, а жизнь за него.
Он молчит. Он согласен. Огонь делают, используя части моста, ветки растений и одну из карет. Эмилия злится и не понимает. Но я попросила ее замолчать, из–за ее криков люди чувствуют себя плохо.
В голове у этой женщины много мыслей, что мне нравятся. Но ведет себя она не правильно. Интересно... Так она защищается ото всех вокруг? Скрывает свою слабость и ранимость. Одни противоречия, и они привлекают меня...
Огня мало. И становиться все меньше и меньше. Время терять нельзя. Иду в сторону города со шпагой в руке. Ускоряюсь, насколько это возможно в человеческом теле. На меня нападают черные рыцари. Маги пытаются воздействовать доступными им видами энергии.
Начинаю убивать рыцарей шпагой, а магов их же формами сплетений. Не хочу придумывать новое, достаточно того, что есть. Новые маги прилетают ко мне с неба. Страх и ужас рыцарей не дает им сражаться в полную силу. Но маги заставляют их идти на меня. Таких рыцарей я не убиваю, а усыпляю. Они уже не хотят убивать. Теперь вижу, что большая часть этих людей не знает целей тех, кто ими управляет. Убиваю всех главных способами магов. Тем временем прибывают все новые и новые маги. Эти значительно сильнее первых. Вижу и тех, что были с той стороны моста. Они обманули меня, натравив сперва слабых магов, на которых я тратила силы и отвлекалась.
Меня опутывают их нитки, хотят поймать. Прохожу сквозь сплетения, теряя силы, убиваю досягаемых мне. Они снова оплетают, плотнее, нити тоньше и прочнее. Маги исправляют слабые нити и постоянно меняют их свойства, пробуя новые, выбирая более эффективные. Новые маги сильнее даже Туллия, мага, которого отпустила. Сплетения вязкие и густые. Прорываюсь, разрывая их. Но именно в этом месте маги уплотняют свои нити. Силы мои на исходе. Собираю всю мощь и рвусь, убивая всех магов, до кого дотягиваюсь. Но самый сильный из них жив, и он защищен от моих ослабевших порывов.
Передо мной появляется Черная грань. Я ощущаю Запрет, страх пронзает меня. Мои знания говорят, что Запрет опасен. Страх забирает силы. Моя мощь растеклась по сплетениям магов. Я еще шевелюсь, но все сложнее и сложнее это делать. Слышу их мысли. Они торжествуют, это их счастье пленить меня.
Злюсь и мне страшно. Сплетения нитей вот–вот лишат меня голоса. Мои знания требуют одного... Из последних сил я взываю к Создателям и засыпаю, услышав последние слова людей.
– Попалась тварь. Сработало!
– Запеленали, наконец.
– Вот только какой ценой...
Глава шестая. Шенни
Виконт эр Катэр–оун
Иногда ненавижу Рэю. Но Шенни презираю больше. Там приближенные императора и его семья, что каждую секунду одним своим видом держат в напряжении мои нервы и частенько с особым цинизмом играют на них, как на струнах музыкального инструмента. Каждый раз, открывая рот, рискую потерять все, включая и сам рот, зубы и язык, голос и губы, тело и душу... стоп, увлекся.
Ни Рэя, ни Шенни. Вакуум – это то, где меня не достанут в сиюсекундный момент времени. Вот почему мое любимое место – это космический корабль, а время препровождения – межпланетные перелеты.
Глория идет на поправку, в физическом смысле. А в остальном... Она не может себе простить, что позволила мне ввязаться в драку. Второй повод ее депрессии –проигрыш. Непобедимому воину всегда тяжело дается поражение. Чаще оно одно и последнее, но у вальки есть шанс. Его ей дал я, уже в который раз.
Смотрю в обзорный иллюминатор. В черной дали поблескивает едва приметная вереница огней, это космические суда, что тянутся от Рэи и до самой Шенни. Везут и везут все подряд посредники и купцы, гордо называющие себя звездными капитанами. Они не лорды и не короли, они даже не рыцари. А просто капитаны космических кораблей, что снисходительно дал в аренду наш Эммануил.
Рэя дает, Шенни пожирает...
– Что с тобой, Лина? – ловлю эту юркую голубоглазую девчушку чуть ли не за последний волосок, ускользающий за переборку каюты.
С недавнего времени она убегает слишком быстро из моего личного пространства.
– Все хорошо, господин, – щебечет та. – Нужно дать лекарства Глории...
– Ты уже дала ей лекарства, – строго говорю, пытаясь голосом поднять ее поникший взгляд. – Что с тобой, говори.
Лина в своем скромной сереньком платье, что носит она лишь для удобства, сейчас выглядела, как нашкодившая домашняя, да еще и вдобавок серая собачонка. Будто она чувствует, что виновата, но в чем именно винит ее хозяин, не знает. Тапочки погрызенные заметил, отсутствие куска деликатесного мяса или лужу в углу за диваном.
– Подойди, – говорю снисходительным тоном.
Никогда не видел ее такой. Достаточно эффектный контраст. Подобное испытывают, когда человек был жизнерадостным и веселым абсолютно всегда, и вдруг он нахмуривает брови. Это легкий шок для окружающих, это вызывает беспокойство.
Я – вальяжный лорд, развалившийся на кресле от безделья. Привлек за талию Лину и усадил на коленку, как дочку. Такая легкая, послушная как всегда, и поникшая, как никогда. Ее глазки влажные, она стесняется своих слез. Прижимаю ее к себе, заключая в объятия. Робкое тепло с самыми красивыми голубенькими глазками старается дышать незаметно.
