Шрифт:
Закладка:
Соня вернулась к массажу. Пока будут беседовать, она как раз закончит процедуру.
Лера пришла первая, разувшись, забралась на диванчик с ногами и потянулась к вазочке с конфетами. Тоня вбежала запыхавшаяся и лохматая.
– Можно мне воды, чай потом?
Зарина хмыкнула:
– Ты откуда такая взъерошенная, словно опетухованная курица?
– С Сашей поцапалась.
– Предъявила ему инфу про любовницу? – заинтересовалась Лера.
– Нет. Прямо не сказала, но намекнула, что догадываюсь.
– Заволновался? – глаза Зарины загорелись жаждой мести.
– Еще бы.
Зарина устроилась удобнее, взяла пончик.
– Сейчас начнётся самое интересное. Уступки, подарки, внимание, нежность даже. Он был нежный?
Тоня печально вздохнула.
– Был.
– Так, стоп, не вздумай реветь. Первейший способ все это утрясти без последствий для брака, изменить ему в ответочку. И тебе хорошо, и Шурик думает, что он козёл, а потому ублажает и одаривает.
Лера рассмеялась.
– Блин, Заринка, я с тебя балдею. Какая ты мудрая.
Зарина села рядом с Тоней, ободряюще похлопала по коленке.
– На корпоративе как раз подцепишь мужчинку. Кроме нас, в зале будет еще несколько организаций: какие-то рыболовы-охотники, сотрудники сети строительных магазинов и, кажется, тренажерка. А там мужики должны быть приятные глазу.
Лера насупилась.
– Только все равно клеить будут тебя и Соню. Что год назад, что на восьмое марта и даже на мой день рождения.
Тоня часто закивала.
– Да, так и будет. Куда бы ни пошли, вас больше всех обхаживают. И ведь не блондинки. Но стоит Соньке начать танцевать, как на нее слетаются со всех углов зала. А ты просто ходячий секс с пятым размером груди.
Лера рассердилась. Если Тоню это расстраивало, то её злило по-настоящему. Она самая молодая, и к тому же свободная, значит, вообще не должно быть подобных проблем.
Зарина развела руками.
– Не виноватая я. Любят меня мужчины. Всегда любили. Я еще в школе этим пользовалась. Даже учитель один в меня влюбился, как же его крутило от желания. Придурок, канеш, но пятерку по физре поставил.
Тоня задумчиво подперла подбородок.
– Обычно такие, как вы, рано знакомятся со взрослой жизнью.
Лера заинтригованно сверкнула глазами, обернулась к Зарине.
– Во сколько ты в первый раз?
– В четырнадцать, – не раздумывая, ответила Зарина, – рановато, конечно, но так уж случилось. Алкоголь редко нашептывает адекватные идеи. Дочу бы свою за такое прибила. А ты, Сонь?
Соня сосредоточено массировала Наташу и до последнего надеялась, что к ней не обратятся. Перед глазами всё еще стояла ободранная ёлка Марка и его зверинец, в голове вертелись слова, которые она напишет ему, как только останется в кабинете одна. Беседу подруг она почти не слушала. Частенько от нее требовалось лишь внимательное молчание и своевременное междометие, но, видимо, не в этот раз.
Наташа, молчавшая весь разговор, неожиданно приподнялась и ответила:
– В двадцать пять. Со своим мужем.
Повисла долгая пауза. Первой отмерла Зарина.
– Натах, искренне сочувствую. Тебя хоть не консервным ножом вскрывали?
– Приятного было мало. И знаете что? Я считала свою девственность сокровищем, а он не был мне благодарен, скорее шокирован.
Соня еще не убрала руку с шеи Наташи и чувствовала, как наряжены её мышцы. Признание далось ей не так легко, как это выглядело.
Зарина хмыкнула.
– Не представляю, как ты до двадцати пяти жила без секса.
Наташа села.
– Да легко жила, если честно. Не так уж много было охотников до моего тела. Красавицей я никогда не считалась, говорливой шутницей тоже. Молчунья и бука, а еще заучка. Дискотеки ненавидела, от мальчишек шарахалась. Мне больше нравилось мечтать о них, о поцелуях, прогулках, долгих разговорах. Так что ничего я не берегла и не охраняла, никому оно нужно не было. Попросили – отдала бы раньше. Надеюсь, Майя моя другая.
Лера потянулась за пончиком и чуть не свалила вазочку.
– Не ломай стереотипы. Дева должна быть непорочной, – она неловко засмеялась, жутко стыдясь и скрывая, что сама от Наташи ушла не так уж далеко.
Тоня вздохнула, глотнув остывший кофе, высказала мысль, которая её давно терзала:
– Тут все не так просто. Изначально разные исходные данные. Понятно, что красивой, активной и компанейской девушке тяжелее сберечь невинность. У нее как бы и опасностей потерять ее больше. А кому-то и охранять не нужно, оно сам бережется. Чем красивее и популярнее девочка, тем меньше шансов. Да и темпераменты разные. Для кого-то это просто, а для кого-то проблема.
Соня застыла. Её накрыло неприятным озарением: её Юлька языкатая, красивая и смелая, а если темпераментом пошла в неё, то и охранять ей давно уже нечего. А может, прямо сейчас этот татуированный тип, которого упоминал Тимур, зарабатывает статус ее первого мужчины.
– Сонь? Ты чего? Словно привидение увидела.
– Просто задумалась, – она вздрогнула, – неважно, что было с нами, важно, что мы не хотим этого для своих детей, а значит, все же нас не устраивает, как это случилось. Я была дурой. Несдержанной, высокомерной, жестокой идиоткой. Юльке своей не позволю наступить на те же грабли. Иногда эмоции, алкоголь и темперамент – гремучая смесь. В семнадцать лет не видишь дальше собственного носа, а злость и обида – плохие советчики.
Зарина удивленно округлила глаза, а Лера впервые увидела Соню такой взволнованной. Привыкла, что она больше молчит, а если высказывается, то предсказуемо скучно.
Наташа спустила ноги на пол, нащупала пальцами ботинки.
– Я свою Майю с твоей Юлей познакомлю. Растет моя копия – вяленая оленина. Такая и в сорок будет девственницей.
Соня рассеянно кивнула. Зная Юльку, можно было смело предположить, что с тихой Майей, да еще и младше на четыре года, та дружить не будет. Юля не любила посредственных и незаметных людей, тянулась только к тем, кто горел ярче неё, а еще лучше – обжигал.
Отвечать не понадобилось, снова вернулись к теме корпоратива и празднования Нового года. Соня выдержала еще полчаса и сбежала, предварительно выгнав из кабинета засидевшихся подруг. Её неудержимо тянуло домой. В этот раз Соня вызвала такси, на прогулку времени не было. Её не оставляла навязчивая мысль о том, что Юля не одна.
Дом встретил включенными гирляндами. Сиял, приветливо заманивал тёплым свечением комнат.
Соня толкнула двери и с порога позвала:
– Юля! – опустила взгляд. Рядом с ботинками дочери в центре коридора стояли мужские кроссовки. Незнакомые мужские кроссовки. Она отшатнулась и позвала громче: – Юля!
Торопливо разувшись, сняла пальто, повесила мимо крючка, перчатки кинула прямо на пол. Сначала шла быстро, но,
