Шрифт:
Закладка:
Наевшись с дороги, девушка задремала, здесь это давно вошло в привычку, словно кокон безмятежности охватывал ее в старом замке, а сверху, для верности, еще и окутывал туман, и она спала здесь так, где больше нигде на свете.
Проснулась она от стука в дверь.
— Отдохнула? Поехали ужинать, — в дверях стоял Роберто.
* * *
Саша собралась, и спустилась вниз, где в компании графа уже подпрыгивал от нетерпения невысокий пожилой испанец.
Они с Гильермо расцеловались и загрузились в машину.
Осеннее солнце скрылось, пока Саша спала, и в вечерней темноте начинал накрапывать дождик, он стучал по стеклу машины все сильнее.
— Тоскана плачет, зная, что мне пора домой, — пошутила Саша, хотя при мысли о том, что завтра ей придется ехать в аэропорт, она готова была плакать вместе с дождем.
Приключения в долине Гарфаньяна сломали весь ее запланированный отпуск, она ничего не успела увидеть и ни с кем встретиться. Она до сих пор не привела в порядок свои мысли и ощущения, толком не осознала, что произошло за десять дней в горах, а уже пришла пора прощаться и с Тосканой.
— А когда ты приехала, она от чего плакала, — ехидно поинтересовался Роберто, — от счастья?
Девушка не спрашивала, куда они едут в этот раз, но неожиданно впереди засияли огни довольно большого города, и вскоре такая узнаваемая башня выросла над крышами. Невероятно, прощальный ужин предполагался в Сиене!
Они оставили машину на одной из боковых улочек у главной сиенской площади — Кампо, безлюдной дождливым осенним вечером. Башня, золотая в вечерних огнях, отражалась на мокрой мостовой, и зрелище было прекрасно: пустая Кампо, умытые дома и темное осеннее небо над Сиеной.
Роберто свернул в переулочек сразу при выходе с площади, и они нырнули в невысокую дверцу, оказавшись в небольшом и уютном помещении.
Графа здесь знали, пожилой синьор в белом фартуке, сразу и хозяин, и повар, и официант, кивнул им на столик в углу и почти сразу же подошел и озвучил меню, судя по всему, напечатанного списка блюд здесь не предполагалось.
Саша была согласна на любое из перечисленных блюд, потому что все, что предлагал синьор, входило в список ее любимой еды.
После тяжких мук гурмана, она решилась на тосканские тортелли с соусом из дикого кабана и томленую в печи баранину. Оба блюда были настолько вкусными, что девушка готова была просить гастрономического убежища в маленькой таверне.
Баранина таяла во рту, одновременно и мягкая, и сочная, даря тонкую пряность иголочек розмарина и ощущение тепла старой печи.
— Пожелаем мне счастливого пути? — она подняла бокал, улыбнувшись спутникам.
— А что, ты уже уходишь, и даже не доешь? — Тут же испортил торжественность момента граф.
Они смеялись, слушая рассказы Гильермо, ужасались, выслушав историю Сашиной поездки в Кастельторре, вспоминали какие-то события из ее прошлых приездов, и девушка думала, как это прекрасно, что здесь, в маленькой траттории в осенней промокшей Сиене, у них уже были общие воспоминания!
Но ужин закончился, как заканчивается однажды все хорошее.
Как же хотелось Саше продлить его! Ведь сейчас они выйдут на улицу, и поедут в Кастельмонте, и, проснувшись утром, Саша отправится в аэропорт… Но пора было расплачиваться и пускаться в обратный путь.
Здесь, в маленькой траттории, в доброй компании, весь остальной мир казался таким далеким, как же хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался так быстро!
* * *
Машина, пробиравшаяся к выезду из города через узкие сиенские улочки, вдруг остановилась.
— Пойдем, — повернулся Роберто к Саше, я хочу показать тебе одно место.
Они вышли на небольшую площадь и тут же нырнули под своды старого здания, где в свете ночных фонарей переливалась вода.
— Это особое место, — сказал граф, — Среди всех сиенских источников и фонтанов Фонтебранда — самый известный и любимый сиенцами. Сейчас мешает дождь, но в ночной тишине можно услышать шум реки… Это Диана — подземная река под Сиеной. Неизвестно, куда она течет и откуда берет свое начало. На протяжении многих веков рассказывали легенды и истории о таинственной Диане. Около двух столетий проводили различные раскопки, но Диану никто не смог найти. Тем не менее, для сиенцев это вполне доказанный факт… О Диане вспоминал Данте, о ней сложены предания и стихи, но Диана до сих пор остается тайной Сиены, секретом, охраняемым этой землей. — Тут граф сделал приглашающий жест рукой, — воду в Фонтебранде можно пить.
— Это традиция? — спросила Саша.
— Не совсем. Это опасно! Но не в смысле гигиены. Здесь говорят. что выпив воды из древнего фонтана, можно прикоснуться к душе Сиены, к мистической древней реке Диане и… стать немножечко pazzo — сумасшедшим, правда, в хорошем смысле.
— Это как?
— Кто-то становился святым, кто-то поэтом, кто-то терял голову от любви и совершал невероятные поступки или делал глупости…
— Пошли-ка отсюда, стар я для глупостей, — зашумел Гильермо, и Саша не успела даже романтично вздохнуть.
* * *
Дождь не переставал и вместе с дождем поля и холмы снова, как и в первые дни ее приезда, накрыл туман.
У Саши возник эффект дежавю: оперные арии по радио, темная машина, скользящая по мокрым тосканским аллеям в тумане, неожиданно примолкший Гильермо — все это уже было, в самом начале ее осеннего отпуска.
Машина понималась вверх по дороге на холм в Кастельмонте, когда навстречу пронесся белый внедорожник, тут же скрывшийся в тумане.
— В Кастельмонте все уже закрыто, — сказал Роберто, — вот и Алессандро из энотеки домой уехал, кто ночью в такую погоду в ресторан пойдет.
Машина остановилась у замка, испанский профессор первым выкатился со своего сиденья, потуже затянул шарф, наброшенный поверх элегантного пальто, и вдруг заявил:
— Нет, так просто мы не расстанемся, я приглашаю всех выпить!
— Интересно где? — поднял брови граф. — Даже энотека уже закрыта.
— Так в замке, — на голубом глазу испанец кивнул графу на двери.
Они устроились на мягких креслах в холле, не включая свет, только свечи горели на стенах и журнальных столиках, отбрасывая трепещущие тени на старые стены. Роберто налил виски себе и испанцу и легкое белое вино для Саши.
В колонках негромко шептал Луиджи Тенко:
…Se potessi amore mio…
Если бы я мог, любовь моя,
Быть великим человеком
И любить тебя так, как любят королеву,
Но, к сожалению, я просто тот, кто я есть…
Неожиданно в мелодию из колонок ворвался нежный звук саксофона, Саша и Гильермо обернулись — в дверях зала стоял
