* * *

— Легенд о черных всадниках больше не будет? — спросила Саша.

Коррадо рассмеялся:

— Придется купить себе ярко красный шлем и выбросить черный! Хватит тайн, тем более, что интерес к музею сейчас огромен, ведь это единственная возможность попасть в замок и посмотреть, как живет член тайного общества.

— Да уж, наслышана я о тайных сборищах в темных балахонах!

Коррадо сделал страшные глаза:

— Я как раз приготовил тебе сюрприз, но ты меня опередила!

— Какой сюрприз?

— Готовься, сегодня вечером ты будешь гостем у меня в замке, ожидается интересное мероприятие.

* * *

В назначенное время за Сашей зашел Петер, как и в первый визит в замок, одетый элегантно и с тем же шейным платком, но теперь поверх дорогого кашемирового джемпера.

Саша тоже оделась как для прошлого мероприятия, и поддерживаемая Петером доковыляла до его машины.

Замок Чезерано в сумерках выглядел еще более величественно. Сегодня он казался по-настоящему волшебным: горели свечи в фонарях, расставленных по всей стене замка, свечи поменьше трепетали на дорожке от ворот до входа. Там стояли два молодых человека в костюмах, напоминавших средневековые, они с поклоном распахнули перед Петером и Сашей двери замка.

Холл тоже преобразился, горели все лампы и снова множество свечей, было расставлено в закрытых фонариках-лампадах по всему периметру холла и по бокам лестницы, ведущей на второй этаж.

Близнецы молодых людей в конце лестницы распахнули двери в зал.

Саша округлившимися глазами смотрела на средневековую сказку вокруг нее. Избалованная визитами в домашний тосканский замок к Роберто она даже не представляла, что бывает такое.

Если в Кастельмонте комнаты в замке сдавались туристам, а во дворе уже давно устроили ресторан, то здесь она впервые оказалась в частном владении, закрытом для случайных визитеров, да еще и при свете сотен свечей! Это было нереально!

Петер поддерживал девушку под локоть, чтобы не слишком нагружала ногу. Так ей было спокойнее, она не представляла, что ждет впереди, и слегка тревожилась.

В большом зале был накрыт стол, как показалось Саше человек на тридцать. Здесь свет был уже ярче, и череда свечей была расставлена лишь в середине стола, между свечами были уложены виноградные ветви, теперь уже без ягод, они пылали желтыми и красными осенними листьями.

Петер подвел ее к столу, отодвинул тяжелый дубовый стул и почти одновременно с этим раздался звук трубы. Распахнулись противоположные двери зала и оттуда по одному стали выходить фигуры, одетые в черные мантии. Словно у католических кардиналов поверх балахонов спускались широкие полосы золотой ткани, темно синие с золотой вязью широкие ленты покрывали сверху все это великолепие.

Люди в странной одежде проходили и занимали места за столом. Среди них были несколько женщин с такими же торжественно-невозмутимыми и даже надменными лицами, как у мужчин. Эти люди осознавали важность и исключительность своего положения.

Последним вошел пожилой человек с золотой цепью на шее в широкополой шляпе, и занял место во главе стола.

— Vita e vino! — провозгласил председательствующий и хор голосов ответил:

— Vita e vino!

Пожилой «президенте» произнес пространную речь, поблагодарив присутствующих за верность ордену и работу, проделанную каждым из его членов, отдельно с поклоном обратился к сидящему справа человеку, чья одежда отличалась от остальных — у его мантии были широкие бордовые обшлага на рукавах, шляпа в отличии прочих черных также была бордовой. Человек поднялся, поклонился председательствующему, затем всем собравшимся. Когда он выпрямился после поклона в их сторону стола, Саша узнала Коррадо и ей показалось, что барон еле заметно улыбнулся. Она услышала обращенное к Коррадо слово «maestro» — магистр.

Дальше она смутно понимала, о чем идет речь. Конечно она поняла, что попала на собрание того самого тайного ордена, о котором ходили слухи в городке и даже подумала, а выйдет ли отсюда живой. Но присутствие Петера успокаивало, для нее он незримо осуществлял опеку тосканского графа, а Роберто никогда не доверил бы ее жизнь неподходящему человеку.

Погруженная в свои мысли, она вздрогнула, когда Петер поднялся и замер, подняв руку. Он произносил что-то вроде клятвы, в которой звучало слово «вино» и «гастрономия». Он давал обещание всячески охранять и пропагандировать традиционные продукты и вкусы своей территории, местные традиции и фольклор, содействовать их открытию внешнему миру, клялся в верности принципам братства. Под аплодисменты собравшихся, ему на плечи была наброшена черная мантия, вручена шляпа и все зашумели, стали поздравлять Петера. Вновь распахнулись широкие двери, и официанты внесли вино, разлили по бокалам, и все, включая Сашу, встали и салютовали раскрасневшемуся и смущенному Петеру — новому члену братства.

И тут же наступила тишина, все обратили взгляды к магистру. Коррадо поднял свой бокал и в отблеске свечей вишневое вино вспыхнуло темным пламенем.

— Сегодня в честь нового члена братства мы поднимаем бокалы уникального вина. Поклонники пино нуар ищут его повсюду. Одна из самых капризных, настоящий сноб среди виноградных лоз, пино нуар сама выбирает, где она хочет расти. И чаще всего предпочитает Бургундию. Если почвы — терруар ей не по душе, надеяться не на что, любые усилия бесполезны. В нашей стране совсем немного мест, где растет виноград пино нуар: в Южном Тироле, долине Аоста, в городках Ольтрепо и Павезе в Ломбардии и в двух местах в Тоскане, в лесах Казентино и в нашей долине. Да, эти почвы, эти горы пришлись по душе избалованной лозе пино нуар. И сегодня вино нового урожая мы налили в наши бокалы, как символ того, что никогда не прервутся традиции, что каждый год новое вино из древнего винограда будет появляться на наших столах, а новые члены братства примут эстафету из рук его старейших кавалеров.

Пино нуар называют вином для снобов, обвиняя его любителей в высокомерии и желании похвастаться своим превосходством. Это вино для тихого вечера у камина, вино, попробовав которое хоть раз, уже никогда не спутаешь с другим. Вино истинных аристократов! Vita e vino!

— Vita e vino! — откликнулся хор присутствующих.

Дальше действо превратилось в праздничный ужин с потрясающе вкусными блюдами.

К вину подали острый овечий сыр пекорино и козий каприно, как объяснил Петер все, что появляется на столе, исключительно местного производства, а поданные сыры носят необычные названия — «avaro» — скупой, «desiderio»— желание, «gelosia»— ревность. Саша только восхищенно ахала. Затем официанты по очереди вносили блюда, каждое из которых девушка хотела просто попробовать, но не могла удержаться и съедала все до