Я прохрипела: — Я слышала, как ты играешь на пианино. Я видела тебя. — Недавнее воспоминание всплыло в моей памяти. — Ты прячешься от людей.

— Ты думаешь, что знаешь меня? Ты думаешь, что видела меня? — Он отпустил мое горло и обеими руками сорвал с себя рубашку. За его спиной появились мерцающие серебряные крылья, хотя они привлекли мое внимание не так сильно, как его изуродованная плоть. Шрамы на его лице присоединились к другим на шее, груди и торсе. Неровные белые и розовые полосы покрывали более половины его кожи — настолько поврежденной, что я ахнула. И все же мне хотелось прикоснуться к ним. Провести кончиками пальцев по каждому следу неровной кожи.

Мой пристальный взгляд прошелся по каждому шраму, от его подтянутого пресса до лица. Что с ним случилось? Фейри исцелялись от ран. Откуда у него столько отметин на коже?

Кто это с ним сделал? Мое тело дрожало от возмущения.

Когда я не ответила и не отвела взгляд, Кейд прошептал: — Убирайся. Вон.

Не в силах сдержаться, я потянулась к нему. — Кейд…

Он отпрянул, его лицо покраснело. — Убирайся к чертовой матери!

Я прижала книги к груди и попятилась к лестнице. Он пытался напугать меня, показывая свою изуродованную кожу. Вместо этого он показал свою уязвимость. Он страдал гораздо больше, чем когда-либо страдала я. Он тоже прятался за этими шрамами и отталкивал людей. Почему?

Я сбежала вниз по лестнице. В неосвещенном коридоре особняк снова затрясло, и я прислонилась к стене. Еще одно землетрясение. Я назвала это чушью собачьей.

Дрожь прекратилась так же внезапно, как и началась. Дверь слева от меня скрипнула, открываясь. Я подошла ближе и просунула голову в комнату, пробормотав: — Эй?

Помещение было похоже на гостиную Зейна, только меньше и с меньшим количеством мебели. В дальней стене располагались двойные стеклянные двери, которые выходили на балкон. В гостиной было всего три стула. И, что самое странное, посередине стоял единственный круглый стол, а на нем — песочные часы в форме двойного сердечка. Малиновая жидкость капала из верхней сердцевины и попадала в нижнюю форму. Она светилась неестественным малиновым светом.

Я подкралась к нему, вытянув руку. Это было красиво, завораживающе. Магия манила меня подойти ближе, погладить хрупкое стекло и заглянуть в кроваво-красную жидкость.

Дверь ударилась о стену, за чем последовал крик: — Не трогай это!

21

КЕЙД

Я зарычал на Эмму, становясь между ней и зачарованными песочными часами. — Как ты смеешь входить сюда! Ты не имеешь права! — Я кипел. Ее любопытство и пренебрежение к нашей частной жизни могли погубить нас всех. Если она не сможет контролировать себя, я запру ее в ее комнате.

— Я… мне жаль, — сказала она, широко раскрыв глаза. — Я не имела в виду…

— Меня не волнует что ты имела в виду. — Я с рычанием подошел к ней, заставив ее отступить на шаг. — Ты никогда не думаешь, ты просто действуешь. Ты могла все разрушить. А теперь убирайся! Я никогда больше не хочу видеть твоего лица.

На этот раз она не стала спорить. Она не сопротивлялась. Нет, она выбежала за дверь, как будто я был самым большим и страшным монстром, которого она когда-либо видела.

Моя грудь вздымалась; кулаки сжимались, когда я смотрел на обратный отсчет наших жизней. Я упал на колени перед столом. Какой в этом был смысл? Мы только продлевали нашу агонию, не разрушая песочные часы и не позволяя чародейке забрать наши души.

В коридоре послышалось несколько пар шагов. Сначала появился Джейс, за ним быстро последовали Зейн и Лукас.

— Все в порядке, сэр? — спросил Джейс.

Я поднялся на ноги и повернулся к ним. — Посадите свою девушку на поводок! — Я посмотрел на Лукаса и Зейна. — В следующий раз, когда я найду ее здесь, она пожалеет, что «5-й Круг» не забрал ее.

Лукас сделал движение ко мне, но Зейн остановил его. — У нас есть новая зацепка по чародейке, — сказал он. — Ты идешь?

— Один из нас должен остаться и уберечь эту девушку от неприятностей, и это буду не я. — Я скрестила руки на груди.

Зейн взглянул на Лукаса, затем снова на меня. — Я останусь.

— Хорошо. — Я мотнул головой в сторону двери. — Пошли.

Океанские волны разбивались о бледный, покрытый сугробами пляж. На горизонте назревала буря, скрывая заходящее зимнее солнце из виду. Я позволил своей серебристой магии окутать окрестности и отыскать все остатки энергии от недавно наложенных заклинаний.

— Ну? — Спросил Лукас у меня за спиной.

Я повернулся к нему лицом. — Девять уникальных магических узоров, и ни один из них не принадлежит нашей чародейке. Наверное, какой-нибудь местный ковен развлекается здесь.

Черты его лица напряглись. — Это была напрасная долгая поездка. — Он взглянул на берег, туда, где мы припарковали спортивную машину.

Мои руки сжались в кулаки, когда я позволил своей магии рассеяться. Я повернулся к большой группе коряг и ударил кулаком. Дерево раскололось.

Разочарование из-за этого, а также из-за Эммы, жгло меня изнутри. Мы должны передать ее ведьмам и покончить с этим. Эта мысль заставила меня задуматься. Кряхтя, я колотил по более толстому, выветренному стволу дерева, пока он не рассыпался под ударом. Мои окровавленные костяшки пальцев оставили следы на дереве.

Перед моим мысленным взором пронеслись образы. Сначала самодовольное лицо чародейки, затем Эмма, тянущаяся к песочным часам. Как всегда, воспоминания проносились мимо, пока не остановились на одной сцене. Черты моего отца заслонили мой взор. За вспышкой ослепляющей магии последовала жгучая боль, разъедающая мою плоть. Позади меня раздался женский смех.

Мой следующий удар расколол бревно. Видения исчезли, снова оставив меня во временном покое.

Тяжело дыша, я отряхнул руки. Боль помогла немного избавиться от разочарования и прояснила голову.

— Чувствуешь себя лучше? — Спросил Лукас, стоя в нескольких футах от меня, прислонившись к пню.

— Намного. — Я прошествовал мимо него к машине.

Он скользнул на пассажирское сиденье, и, не сказав больше ни слова, мы помчались домой.

В это время года, когда на остальной территории тоже наступала зима, мне было легче забыть о нашем проклятом поместье. Но скоро весна и лето окружат нас, в то время как особняк оставался покрытым снегом. Почти десять лет зимы были изнурительными.

Иногда я задавался вопросом, не проще ли было разбить песочные часы и положить конец этому аду, только чтобы попасть в другой. За исключением того, что у нас