Пришедшая предпочла бы не знать некоторых ее мыслей.

— Ну так что — поможешь? — с явной надеждой спросила сталийка.

Альба кивнула. За время пути сюда у нее появилась идея, как показать все быстро и просто.

— Давай ты вместе со мной погрузишься в поле, и…

— В смысле — в поле? Зачем опять сражаться? — подозрения прокрались в голос Гретты.

Пришедшая не сдержала усмешки — до сталийки только сейчас дошло, что она осталась один на один с, по сути, незнакомкой, которая превосходила ее в ментальных умениях. И никого нет рядом.

Стихийница явно начала нервничать.

— Давай я лучше пойду, — вдруг произнесла она. — Плохая была идея, и…

— Эй, да подожди! Я просто хотела показать тебе, как самой все закрыть через работу с полем, да и все. Не хочешь — не буду, есть и другие способы.

Альба выругалась про себя, понимая, что опять забыла про то, что сталийка даже специализации на менталистике не имеет. Научилась паре плетений на принудительный контакт и погружение в пространство дуэли — и все.

— Ты применила плетение, — с еще не до конца исчезнувшим из голоса подозрением заметила Гретта. — Да, я поняла, что оно на себе не работает. А что-то другое работает?

Альба задумалась. Она видела, что Гретта лукавила — сталийка знала, как закрыть повреждения, но у нее это просто-напросто не вышло. Ресурсов не хватило. В менталистике много на что требовалась не просто магическая энергия, но и ментальное усилие, которое усталому или расстроенному чем-то человеку давалось нелегко.

Пришедшая подумала — и озвучила все как есть:

— Ты можешь сама затянуть раны, и, думаю, делала все правильно, просто не хватило сил. Давай я просто покажу тебе, как найти недостающее, и ты все сама сделаешь. Тебя ведь кто-то из магистров учил восстановлению поля, так?

Гретта поморщилась и кивнула.

— Ван Керат показывал. Сказал, что ему надоело в моих мозгах копаться и чтобы я сначала пробовала сама, — с явной неохотой признала она. — Потом мы с Владом иногда пробовали это друг на друге… Выходило вроде. Но с собой так тяжело делать.

Альба с уважением посмотрела на Гретту. Все-таки для стихийницы успешно выполнять что-то подобное на чужом разуме — немалое достижение. Но ведь и наворотить можно было неизвестно чего.

— Я понимаю, что ты хочешь какого-нибудь плетения, которое бы сразу помогло и которое бы ты сама могла использовать, но я ничего такого не знаю, — честно призналась Альба. — Потому давай просто восполню твои собственные силы, а дальше ты сама. А если не выйдет — то наложу восстановление де Тарама. Оно не работает на себя, но эффективнее Кокона Спокойствия.

— Ладно, — после короткого колебания отозвалась Гретта. — Что нужно делать?

— Сядь поудобнее и расслабься. Перила вроде тут надежные…

— Более чем, — со значением отозвалась сталийка.

— Сядь, обопрись спиной, закрой глаза и расслабься, — проинструктировала Альба.

Пришедшая старалась не думать о том, что собирается впервые вести восстановление самостоятельно не на ком-то из «своих». Так-то все ведь не так уж и сложно…

— Почувствуй, как ты дышишь, — подобрав по настройке наболее подходящие слова, Альба начала наведение транса, — наблюдай за тем, как воздух поступает в легкие и как покидает их. Медленно, размеренно…

Это было в целом не сложнее, чем с группой первокурсников. Да, те ей больше доверяли, а с Греттой пришлось потратить много времени на расслабление и перенос внимания, но, с другой стороны, сталийка была старше и представлять нужные образы умела лучше — видимо, сказывалось увлечение ментальными дуэлями. Альба, присоединившись к полю специфическим видом наблюдательного контакта тогда, когда по всем признакам восстановление ментальных трат завершилось, предложила:

— А теперь представь себе то место, которое повредил огонь.

Гретта вздрогнула, но инструкцию выполнила. Перед взором Альбы предстала растрескавшаяся, выжженная земля, на которой ничего не могло вырасти. Больная земля.

— Подумай, как можно восстановить это место, как можно исцелить его. Пусть твой разум подберет наилучший образ.

Какое-то время Гретта пыталась нащупать нужное, а потом над поврежденным участком пошел дождь. Дождь, прогоняющий боль, напитывающий всходы, исцеляющий землю…

Дождь, который принес с собой новый образ, новую ассоциацию. Альба ощутила, как давящий на разум черный камень замка-клетки и глухую тоску из-за того, что тот, за которым шла на поединок за поединком, упорхнул, оставив ее без единого намека на то, почему и куда уехал. Холодный дождь…

Альба загнала смущение куда подальше, — а вот нечего было подсматривать, — и продолжила направлять представления Гретты, решив прогнать мрачные образы простым восстановлением:

— Представь себе место, где тепло и приятно. Там легко, свободно и безопасно. Представь это место, наполнись его силой…

Пришедшую почти не удивило, что узлом восстановления для сталийки оказался вовсе не огонь, а вода, обхватывающая со всех сторон и смывающая заботы.

Альба осторожно распустила плетение контакта и начала завершать транс. Вообще-то все разом делать было рискованно, стоило вначале провести восстановление, а потом, отдельно, работать с повреждениями… Глядишь и не вылезли бы явно неприятные для Гретты образы.

Пришедшая с досадой тряхнула головой. Заигралась она в «всезнающего менталиста». Уж больно подкупило ее отношение этой сталийки, особенно по сравнению с постоянно нападавшими местными. Вот теперь и узнала то, чего знать не хотела…

Гретта пошевелилась и открыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Альба.

— Странно, — честно сказала сталийка. — Но лучше, спасибо. Это похоже на поединок… Но без поединка. Что-то такое профессор ван Керат и показывал, только чуть иначе все было.

— Транс в основе большинства ментальных практик единый, — пожала плечами Пришедшая.

— А… Наверное. Правда, сейчас спать хочется, а после дуэли нет обычно.

Альба не сдержала смешка.

— Ну так тело на сражение реагирует иначе, чем на погружение в себя. Ладно, уже поздно, думаю, пора спать.

— Давай провожу, — оживилась Гретта, — хотя бы до входа в жилую башню. Вы ж вроде в седьмой малой, так? А то эта погодная хитро спрятана, даже с картой будешь полчаса плутать. Да и мне оттуда недалеко, — она едва сдержала зевок.

С башни шли в молчании — каждой было о чем подумать. Молчал и спящий