нарушена, в связи с чем люди не могут выбраться из глубокой ямы грусти и обрести стимулы. «Мы отключаем негатив. Так люди могут снова получать собственный положительный опыт», — объясняет Майберг действующий здесь механизм.

Ощущение счастья прекрасно. Это коктейль из нейромедиаторов, присутствующих в мозге. Один из важнейших — снова дофамин. Вспомним пресловутое седьмое небо, на котором мы оказываемся в дофаминовом дурмане, когда влюбляемся. Это же истинное счастье — как в большом, так и в малом. Новая пара кроссовок, повышение по службе, получение наследства или рождение ребенка вызывают в нашем мозге ощущение счастья. Даже если никто из нас не хочет жить, будучи несчастным, постоянная погоня за счастьем тоже опасна. Мол, когда смогу позволить себе новый телефон, когда наконец открою для себя свою истинную страсть, когда получу новую должность, похудею на три килограмма — вот тогда я стану счастливым. Но на самом деле ощущение счастья удержать невозможно. Ведь мы быстро привыкаем к новому телефону, должности и даже любовным отношениям. И потом жаждем следующего успеха, следующего гола, чтобы снова почувствовать себя счастливыми. В психологии понятие «гедонистическая беговая дорожка» обозначает вечную погоню за счастьем, которая превращается в бесконечное топтание на месте. После всплеска человек скоро возвращается к обычному состоянию, и погоня начинается заново.

В английском слове happiness, значение которого восходит к древнескандинавскому hap — «случайность, везение», — скрывается намек на то, что счастье поймать невозможно[259]. Неопределенность — это гол, шанс на который дает нам счастье. Если бы «однорукий бандит» вознаграждал нас джекпотом в каждой третьей игре, очень скоро мы бы утратили ощущение счастья, ведь нам было бы точно известно, что сейчас произойдет[260]. Мы можем наблюдать на примере ближайших родственников, что ощущение счастья возникает, как правило, спонтанно.

В 2003 году в одной из лабораторий ученые обучили обезьян тому, что каждый раз, когда включается лампа и животные жмут на кнопку, открывается окошко, за которым лежит награда — лакомство[261]. Во время эксперимента замерялся уровень выброса дофамина в мозге приматов. Выяснилось, что пик приходился не на момент получения корма, а на момент зажигания лампы. Когда корм был получен, ощущение счастья тоже снижалось.

Далее в опыт включили механизм случайностей. Теперь только в 50% случаев за окошком лежало вознаграждение. Лампа горела, обезьяна жала на кнопку, но вознаграждение появлялось не регулярно, а только в половине случаев. Можно было бы предположить, что обезьяна утратила удовольствие от игры, но всё произошло наоборот. Выброс дофамина в мозг примата существенно возрос. Встроенный механизм случайности вызвал новый бум счастья в мозге. Если же вознаграждение выдавалось в 25 или 75% случаев (менее «случайно», чем при 50%), уровень дофамина снова снижался. Чем значительнее «может быть», тем больше очагов счастья возникает в мозге.

Случайность делает меня счастливым[262])

Чем больше случайности при вознаграждении, тем больше дофамина вырабатывает мозг обезьяны

Отцы-основатели США желали людям добра, определяя стремление к счастью как одно из основных прав человека, но, по сути, это заключение ошибочно. Уже есть целый ряд исследований, которые доказывают, что погоня за счастьем может привести к несчастью[263].

«Для меня крайне важно чувствовать себя счастливым». Как показал анализ дневников в ходе исследования в 2011 году, тот, кто согласен с такими высказываниями, оценивая их высоко, в повседневной жизни скорее чувствует себя одиноким[264]. На следующем этапе эксперимента участникам предлагали к прочтению либо газетную статью о многообразном положительном эффекте ощущения счастья, либо нейтральный текст. После этого все смотрели фильм о межчеловеческих отношениях. Те, кто до просмотра прочитал оду счастью, чувствовали себя теперь более одинокими, чем те, кто читал нейтральную статью. В периоды отсутствия стресса, когда у людей в общем-то всё должно быть хорошо, те, кто гонится за счастьем, жалуются на плохое самочувствие, связанное с тем, что они не испытывают желанного ощущения[265]. Четкая фокусировка на счастье вдобавок создает ощущение мимолетности времени[266]. Тот, кто постоянно хочет чувствовать себя счастливым, вынужден беспрестанно менять виды деятельности, дающие ему ощущение подъема. В безостановочном движении скучать некогда!

В 2014 году Бретт Форд из Университета Торонто продемонстрировал, что люди, придающие особое значение счастью, в большей степени испытывают депрессивные синдромы, чем те, которые не так рьяно ищут его[267]. Такая связь наблюдалась и в 2019 году у детей[268]. «Желание быть счастливым нормально», — подтверждает в беседе Форд[269]. И ничего не говорит против этого желания. Проблема возникает тогда, когда мы слишком жаждем его, когда уже по-настоящему беспокоимся о нем. Стремление к счастью считается в современных исследованиях парадоксом[270]. Попытки достичь этой цели любой ценой могут означать, что человек сам обрекает себя на несчастье, потому что для ощущения счастья ему нужно всё больше, его ожидания растут. Такой образ мыслей создает угрозу не только для нас как личностей.

«Погоня за счастьем» разрушает нашу планету. В основе глобальной экономической системы лежит рост. Всё больше и больше. «Американская мечта» давно стала базовым принципом далеко за пределами США. На всей планете люди гонятся за счастьем, и эта погоня не просто ведет в пустоту, как поиски горшка золота на краю радуги, а оставляет чувство неудовлетворенности. Мы не испытываем благодарности за то, что живем сегодня вдвое дольше людей за 200 лет до нас. Мы не чувствуем себя сытыми, хотя у нас достаточно пищи. Вместо того чтобы радоваться, что мы не мерзнем зимой в палатке в лагере беженцев где-то в Мории, мы злимся, сидя в своей теплой квартире, где есть электричество и вода, когда из-за медленного интернета зависает Netflix.

В моменты счастья мы можем радоваться от всего сердца. Но погоня за ним вызывает неутолимую жажду. Счастье непостоянно, с трудом поддается контролю и убегает, когда мы стремимся его ухватить. Остается зарисовка момента, и любая попытка превратить ее в длительное состояние обречена на провал.

В качестве альтернативной цели хочу предложить более глубокое, длительное и спокойное чувство по ту сторону короткой эйфории: удовлетворенность.

На первый взгляд, не так просто с научной точки зрения отличить удовлетворенность от счастья. Большинство исследований на эту тему проводятся на английском языке, и слово happiness используется как общее понятие для целого континента мира чувств. Это могут быть и короткие моменты, и субъективное ощущение благополучия, и сочетание чувства, разума и веры, а то и просто радость. Как только мы чуть глубже погружаемся в эту тему, становится ясно, что большинство исследований содержат более детальное описание того, что они подразумевают под