И вот на исходе, Боги знают, какого дня — они уже давно сбились со счёта — двуликие почуяли дым. И характерный запах басурманского племени.

— Стой, не давай о себе знать! — воскликнул Кьярваль, когда почувствовал, что Харальд собрался завыть.

Он встряхнулся, ссыпая налипшие снежинки с чёрной шерсти.

— Да, лучше подкрасться незаметно, — поддержал его Торстейн, также очищаясь.

— Зря вы отряхнулись, — хмыкнул Гуннар, оставаясь в маскировочном одеянии. То есть весь облепленный снегом. —Так вас слишком хорошо видно издалека.

— Пусть знают, что смерть их близка, — рыкнул Харальд, чувствуя, как его пару окатило возмущение, а после… после сила энергетики Ренаты возросла в несколько раз.

Как так? Что произошло? Она меняется? Что они там сделали, если вызвали такой колоссальный всплеск?

Наплевав на конспирацию, волки сорвались с места. Они летели быстрее ветра, невзирая на кровавые мозоли на лапах, на то, что давно нормально не ели. Их несла другая сила — притяжение пары. Тот самый зов, перед которым невозможно устоять. Который делает любого оборотня одновременно слабым и сильным. Невероятно сильным, способным уничтожить врага с одного удара мощной лапы. И это не говоря уже о когтях и клыках!

Конечно, остальные члены стаи чувствовали лишь отголоски этой тяги, но даже этого было достаточно, чтобы разъяриться и захотеть порвать любого, кто посмел обидеть будущую первую леди Архельдора. Если они успеют туда вовремя вернуться, конечно.

Глава десятая, в которой все ищут орла

— Иди, прорицай! — ворчала себе под нос Рената сегодняшний посыл всех и вся.

Ей казалось, что над ней издеваются. Хотя почему казалось? Так и есть!

— Может, я не хочу пить, — Рената подошла к своей юрте, откуда вышла незнакомая женщина.

— Не поняла, — попаданке не понравилось, что в её отсутствие кто-то вообще туда может заходить.

— Я принесла новую еду, — буркнула та охранникам, по пятам следовавшим за Ренатой.

На басурманском. Рената задумалась: выдавать себя или нет? С одной стороны, это был бы отличный шанс утереть всем нос, с другой — тогда они будут опасаться говорить в её присутствии свободно на своём языке. Победил компромисс:

— Что она сказала? — спросила она мужчин на «родном» языке.

Всё это время и Батыр-хан, и шаманы со стражниками разговаривали с ней на гардалийском наречии. Кроме женщин, помогавших мыться, но там Рената по большей части молчала.

Тот, что с рассечённым ухом, перевёл ответ степнячки.

— Ясно, — Рената поскорее вошла в юрту, осмотрелась — всё на месте. Шапку Айтбая не тронули, на стол действительно поставили свежую еду, а грязные тарелки и кружку помыли, огонь в очаге развели. — Ну, допустим…

Попаданка тщательно проверила постель — ту не трогали. Даже подушка лежала в том же положении, в котором она её оставляла. Всё равно подозрительно.

— Эй, Шынгыс, — позвала она охранника, у второго она так имя и не знала — не удосужился назваться.

Тот отогнул войлочный полог, заглянул внутрь.

— Мне нужна твоя помощь.

Осторожный шаг внутрь.

— Я терпеть не могу есть в одиночестве. Не говоря уже о том, чтобы пить.

— Мне нельзя, — мужчина попятился назад.

— Да ладно тебе! Я ведь не надругаться хочу, а просто не сдохнуть от тоски. Давай, давай, поработай на благо Батыр-хана, — она замахала руками, чтобы тот подошёл к столу. — Садись, поедим, выпьем, споём. Будешь записывать, что там я накукарекаю, а то в прошлый раз я ни слова не запомнила из предсказания.

Только тот факт, что Рената действительно может не запомнить собственное предсказание, заставил его сесть за стол. Правда, есть он не стал — успел недавно перекусить, пока пленница была у Батыр-хана, но от пиалы с чаем вприкуску с чак-чаком не отказался.

Зато Рената наворачивала… Она-то проголодалась, как волчица! Тарелку с пловом она уничтожила за минуту! Вяленое мясо, которое ещё вчера казалось ей не очень, сейчас вдруг понравилось, а вот сладкого, о котором она мечтала, не хотелось совсем. Странно… Медовуха тоже казалась слишком приторной, а вот кумыс, который сейчас принесла женщина, захотелось до дрожи.

— Надо же, как настроение скачет, — пожала плечами Рената. — Ладно, будем пить, пока не казнили.

Хмель, несмотря на то, что она хорошо подкрепилась, ударил в голову моментально. Плюсуем сюда ранний подъём и активную беготню на открытом воздухе… В общем, начинающая прорицательница вновь захотела банально спать.

— Скажи мне: не спать, тряпка! — попросила она Шынгыса.

Тот от неожиданности даже глаза выпучил. Насколько ему это природа позволяла, конечно.

— Давай, а то я отрублюсь и ничего не предскажу.

Рената осоловело смотрела на пиалу с чаем и уговаривала себя поймать то состояние. Какое? Да кто ж его знает! Голова, вроде, кружилась, лица расплывались, кроме одной наглой усатой физиономии. Узкоглазой. Точно! Она же шапку Мономаха, точнее, Айтбая для этого самого отвоевала, а сама забыла. Вот что за пустая голова?

Кое-как поднявшись, она поволоклась к шаманскому убору, с трудом подняла, пошатываясь, кое-как донесла до Шынгыса и… водрузила ему на голову.

— Спокойствие, — она продолжала удерживать чучело орла, не давая снять. — Помни, это нужно для спасения Айт… Айтбая, — выговорила она, наконец, имя злосчастного шамана.

Стражник сидел ни жив, ни мёртв. Мало того, что он находился наедине с девой, так ещё и в ритуальном уборе великого Говорящего с Ветром и Повелителя Небес. Более того, ему безумно нравилось, как пьяная Рената покачивает бёдрами во время ходьбы, потом встаёт напротив него, всматривается и затягивает песню:

Ой, мороз, мороз,

Не морозь меня.

Не морозь меня,

Моего коня.

С учётом того, что к вечеру ощутимо похолодало, песня была и впрямь пророческая. Вот только не на ту