Шрифт:
Закладка:
Интуиция подсказывает мне, что все, что мне нужно знать, связано с Бетани и ее семьей, или, если я хотя бы покопаюсь в ее родителях, я чувствую, что двинусь в правильном направлении. Впервые в своей жизни я чувствую себя самым самоотверженным, каким когда-либо был.
Безопасность Бетани Эшвилл для меня важнее, чем выполнение этого задания без посторонней помощи.
Моя рука сжимается, когда я смотрю на океан, луна — единственный источник света, падающий на рябь воды внизу.
Я выбил дерьмо из Чеда раньше, и я бы сделал все это снова, если бы пришлось, хотя я знаю, что это не то удовлетворение, которого я действительно хочу. Нет, мне нужно добраться до человека, причинившего ей боль. Я смогу сдерживать свой гнев лишь еще некоторое время, прежде чем он возьмет верх и дойдет до убийства ради нее.
Мне все же удалось попасть в главный офис, за исключением того, что мое внимание к деталям могло бы быть немного лучше, поскольку я был слишком сосредоточен на Бетани и на том, что она была наедине в классе с этими ублюдками. Никому нет дела, ни одна душа в школе не достаточно порядочна, чтобы увидеть сломленную, избитую девочку и спросить, все ли с ней в порядке или нужна ли ей помощь. Они же должны об этом заботится, черт возьми.
Это потому, что она Эшвилл? Потому что ее родители — семья-основателей, которая контролирует этот город больше, чем кажется на первый взгляд?
Я оглядываюсь через плечо, как будто у меня рентгеновское зрение, чтобы убедиться, что с Бет все в порядке, и тот факт, что я не могу, заставляет меня вздохнуть.
Все хотят сидеть без дела в розовых очках и верить, что Найт-Крик — хотя бы наполовину приличное место для жизни.
Если я думал, что Физерстоун плохой, я ошибался. По крайней мере, в Физерстоуне ты знаешь, чего ожидать — кровь, насилия и хитрых ублюдков. Но здесь? Здесь ожидаешь ощущения спокойствия маленького городка, как в гребаных "Девочек Гилмор" или что-то в этом роде. Вместо этого он просто полон скрытых истин, лжи и нарциссизма, и я знаю это, потому что это единственная причина, по которой я здесь.
Мне следовало бы поспать, но мой мозг просто совсем не готов к этому.
Звук чьего-то крика внезапно заставляет меня остановиться, уперев руки в бедра, я в замешательстве оглядываю пляжный домик, и когда я слышу это снова, я знаю, что звук доносится сверху — Бетани.
Я взбегаю по лестнице в безумном порыве, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пытаясь добраться до нее как можно быстрее. Мое сердце бешено колотится в груди, а ладони потеют от страха, когда я толкаю дверь в ее комнату и обнаруживаю, что она корчится от ужаса во сне.
На мгновение запинаясь, я впадаю в панику, обдумывая, как разрешить ситуацию, когда оказываюсь рядом с кроватью. Ее светлые волосы веером разметались по подушке, руки крепко прижаты к груди, как будто она защищается, глаза зажмурены от боли, на лбу выступили капельки пота.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяет она, и моя кровь стынет в жилах, когда потребность защитить ее берет верх.
Я наклоняюсь к ней, когда она снова извивается на простынях, защищаясь от нападавшего из ее кошмара. Я стараюсь подойти к ней как можно аккуратней, хотя и не уверен, как это лучше сделать. Я знаю, каково это, когда тебя будят после ночного кошмара, и я не хочу усугублять ее боль и дискомфорт, неправильно встряхивая.
Она будет дезориентирована. Я не хочу, чтобы она думала, что ее ночной ужас только что стал реальностью.
— Нет, пожалуйста, Боже, нет. Не проверяй, пожалуйста, не проверяй, — продолжает бессвязно бубнить Бетани, и я озабоченно хмурюсь, оглядывая ее тело, наблюдая, как она подтягивает колени к груди.
— Бетани, — бормочу я, пытаясь погладить ее по руке, но она вздрагивает от моего прикосновения, поэтому я слегка отодвигаюсь.
— Я обещаю, что я девственница, я обещаю. Только, пожалуйста, не проверяй. — Ее крики становятся истеричными, когда она прикрывает лицо, и моя кровь застывает, когда я перевариваю ее слова.
Кому, черт возьми, понадобилось проверять, девственница ли она?
Пожалуйста, скажи мне, что это всего лишь сон, а не то, что она переживает кошмар наяву.
Я не могу отрицать, что у меня дрожат руки, когда я стою и смотрю на нее, разинув рот. Я в полной растерянности относительно того, как защитить ее от ее разума, но по мере того, как ее крики становятся громче, я знаю, что мне просто нужно стиснуть зубы и разбудить ее, невзирая на последствия для любого из нас. Это все равно будет лучше, чем то, через что она проходит прямо сейчас.
— Бетани? Бетани, мне нужно, чтобы ты проснулась, Бетани! — Кричу я, крепче, чем раньше, хватая ее за руку и укачивая, но ее разум борется со мной.
— Пожалуйста, не продавай меня, п-п-пожалуйста. — Я едва могу разобрать ее слова, так как ее лицо покрывается пятнами от криков. Ее тело дрожит от чистого страха, и я знаю, я нутром знаю, что это не просто сон.
Гнев закипает под поверхностью, когда я хватаю ее за плечи и трясу чуть сильнее. — Бетани! Черт. Бетти!
Внезапно ее крики прекращаются, тело медленно расслабляется, глаза открываются, и я с беспокойством смотрю на нее сверху вниз.
— Райан? — Ее голос звучит кротко, когда она быстро вытирает слезы, и я отпускаю ее, чтобы она могла проснуться без моего вмешательства в ее личное пространство.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я, пытаясь не хмуриться, чтобы не беспокоить ее еще больше. Она смотрит на себя сверху вниз, как будто это даст ей ответ, в котором она нуждается. — Тебе приснился кошмар, — добавляю я, желая пояснить, почему я сейчас нахожусь в комнате.
Она убирает колени от груди, медленно сбрасывает одеяло и садится прямо, убирая волосы с лица. Ее пижама промокла от пота, что, вероятно, связано с поглотившим ее сном.
Я хочу помочь, но не знаю как, и мой разум полон слов, которые она выкрикивала всего несколько мгновений назад. У меня вертится на кончике языка получить подтверждение моих подозрений, но в глубине души я знаю, что в данный момент это ей не поможет, поэтому я проглатываю свои вопросы и желание узнать
