– Это я не помогал? Да я вытащил тебя из полиции! Так бы сидела там до выяснения личности. Все выходные.

– Гена, прекрати. У тебя уже паранойя какая-то. Ты ревнуешь.

– А как этой паранойи может не быть? Я захожу, это чучело тянет к тебе свои ручонки, а в них что? Он что, делал тебе предложение? На нашей русской земле, на глазах у индюков, этот лягушатник?

Аделина не знала, что ответить.

Предложение стать женой Жерара имело место быть, но это поняла только она, хотя по мизансцене это поняли даже индюки, не то что Гена.

Кого она обманывает? И перед кем оправдывается?

В руках Жерара действительно было кольцо, были произнесены слова любви, но в самый кульминационный момент появился Орехов. Наверное, хорошо, что появился.

Говорить «нет» мужчине, который примчался по первому зову, можно сказать, сердца, откликнулся на просьбу о помощи, прилетел в другую, незнакомую страну, просто невозможно, он не должен быть так категорично отвернут.

Хотя вопрос есть. Как он так быстро оформил визу?

Это надо было сделать как можно мягче, деликатней, без присутствия Орехова. Но застуканы они, можно сказать, были с поличным.

– И что? Что с того, что мой друг сделал мне предложение? Порыв у него был такой, соскучился, – Аделина огрызалась, понимая, что так не должна вести себя, но Орехов достал.

– Adeline, que veut cet homme? (Аделина, чего хочет этот мужчина?)

– Что с того? А ничего, что ты в моей рубашке, а еще наверняка без трусов, после ночи, полной секса? Что ты скажешь ему? «Да»? – Гене хотелось что-нибудь сломать или разбить.

– Гена, прекрати! И вообще, не тебе мне что-то предъявлять! Ты сам когда-то был застукан с поличным.

– Это когда это где-то я был застукан?

– Напомнить? – Ада встала в позу, не обращая внимания на вопросы Жерара.

Пошла словесная перепалка, в которой Жерар совершенно ничего не понимал. Да, он летел к женщине, которая ему нравится, он хотел создать с ней семью. Не то чтобы он безумно любил, но Аделина была приятной, образованной, успешной, элегантной женщиной. Безупречный вкус, стиль, хорошие манеры. С ней не стыдно было появляться в обществе, а любовь, большая, великая любовь, это для подростков, для тех, кому нечего было дать, кроме красивых слов. Жерару было что дать, он был вполне обеспеченным мужчиной, не хватало только рядом красивой и умной женщины.

А то, что Жерар сделал такой красивый поступок и приехал за любимой женщиной, должно говорить о многом этой самой женщине. В первую очередь о его серьезных намерениях. Но встретить рядом с Адой какого-то огромного, бородатого и крикливого мужика он никак не ожидал.

– Жерар приехал меня спасать.

– От кого спасать?

– От тебя, грубияна и бабника.

– Это в каком месте я бабник?

– А тебе напомнить? С кем ты был после выпускного?

Для Аделины это была больная тема, именно тогда и начался их разлад, точнее, не разлад, а крах отношений. После него-то как раз Канарейкина Аделина и уехала, не сказав ни слова, не оставив даже записки, не отвечая на звонки и сообщения.

Оборвала, отрезала, сожгла мосты, разрушила все.

– С кем? Что ты говоришь?

– Ты изменил мне! И все то время, что я нахожусь здесь, я закрывала на прошлое глаза!

– Это я изменил? Ты чего такое говоришь? Я ничего такого не делал!

– Тебе напомнить Ленку Ворошилову?

– У нас ничего не было. Тогда ничего не было!

Аделина и Гена стояли друг напротив друга, уничтожая и испепеляя взглядом. Чуть в стороне переводил взгляд с мужчины на женщину Жерар, начиная подозревать, что между ними явно что-то было.

А может быть, он уже опоздал, и мадемуазель Галич соблазнил вот этот русский бородатый мужик?

– Как хорошо, что я вас застала во дворе. Геннадий Викторович, я молочка свежего принесла и зелени, а еще яичек, как вы и просили.

Неожиданно и так кстати возникла Клава с корзиной в руках, ярко-оранжевом сарафане с откровенным декольте и распущенными длинными волосами. Пышная грудь, загадочная улыбка, блеск в глазах.

– Bonjour, мademoiselle. (Добрый день, мадемуазель).

Первым поздоровался Жерар, Клава часто заморгала, открыла рот, чтобы ответить, но не знала что.

– А у меня еще блинчики свежие есть, недавно испекла. Хотите?

За минуту у Орехова созрел гениальный план по сливу лягушатника.

Глава 35

– Может быть, еще чайку подлить? У нас такой хороший чай – на травах. Все свое, все свое и медок. Он, конечно, прошлого сезона, в этом еще рано собирать, но мед у нас в деревне отменный, целых три пасеки есть. Давайте подолью.

Зоя Ильинична, аккуратно взяв большой пузатый заварник в красный горох, налила из него чай в стакан Алевтине Сергеевне и Леночке. Женщины не сопротивлялись и молча принимали ухаживания хозяйки дома, слушая ее милую болтовню.

Зоя Ильинична налила и себе, но в широкое блюдце, красиво поставила его на пять пальцев, кинула в рот сушку, начала хрустеть ею и шумно, издавая хлюпающие звуки, пить горячий чай мелкими глотками.

Гостьи переглянулись, но ничего не ответили, Алевтина Сергеевна вздохнула, а Леночка отвернулась. В это время как раз по телевизору шли вечерние новости, было практически ничего не слышно, да им бы переслушать Зою Ильиничну. Она была хлеще тех новостей и того телевизора, говорила, не умолкая, рассказывая про удои на ферме, рекордный сбор трав в том году и миграцию целой пчелиной семьи.

– А может, погулять сходите вечером? Так хорошо, жара спала, только вы на болото не ходите, там можно сгинуть. Ой, сколько у нас скотины пропало, да и людей немало.

– Болото? – Леночка оживилась и спросила с интересом и страхом. – Люди пропадают?

Не то чтобы она любила дикую природу, но болото, где можно сгинуть, как сказала баба Зоя, пугало.

– Да, по всему правому краю Косогор болота, там и собаки пропадали, и телята непутевые уходили, а уж сколько там коз потерялось, никто не считал. Мой дед, кстати, царствие небесное, тоже там пропал, ушел – и нету, нашли через год. А он лежит подо мхом у коряги, как живой, там, в болоте, какие-то газы выделяются, и труп совсем не разлагается. Его как принесли, бабка моя как увидела, чуть сама не померла, а она-то за этот год уже замуж второй раз вышла.

Гостьи слушали рассказ, открыв рты.

– Раньше все быстро делалось. Но хоть и в мужиках был