голосом. — Не была уверена, в каком ты настроении, Мия, но давай, выбирай то, что тебе нравится. Если тебе что-нибудь понадобится, что я забыла принести, просто крикни мне.

Я снимаю стопку платьев, юбок и топов с плеч Аланны и вешаю плечики на металлические крючки. Она выходит из комнаты, слегка помахав рукой, обещая зайти к нам через пять минут.

— Что ты хочешь примерить в первую очередь? — я поворачиваюсь лицом к Мие, держа в руках короткое черное платье без рукавов с открытой спиной. — Думаю, это смотрелось бы на тебе сексуально. Моя мама всегда говорила, что каждой женщине нужно маленькое черное платье. Тебе тоже стоит попробовать.

Мия поднимается со скамейки и сокращает расстояние между нами:

— Ты пытаешься превратить меня в женщину, которой ты хочешь, чтобы я была?

— Конечно, нет. Ты и так та женщина, которой я хочу, чтобы ты была. Я бы ничего в тебе не менял.

Она упирает руки в бока:

— За исключением моей одежды.

— Это не имеет никакого отношения к одежде или к тому, как ты одеваешься. Ты могла бы надеть пару потрепанных сланцев с рваными джинсами и поношенной футболкой, мне все равно. Ты бы хорошо смотрелась в чем угодно.

— Тогда какая разница, будет ли у меня маленькое черное платье или новая рубашка?

— Это не так. Я хочу заботиться о тебе. Нет ничего плохого в желании дать тебе все. Я также надеялся пригласить тебя поужинать в какое-нибудь милое местечко, и это как раз повод для черных платьев.

Она выхватывает платье у меня из рук со слащавой ухмылкой:

— Отлично. Я буду носить это платье до тех пор, пока ты не выберешь хороший ресторан. Что-нибудь итальянское.

— Это я могу сделать. Я подумал, мы могли бы сходить в «Лучиано». Что скажешь?

— Я твоя девушка?

Я делаю глубокий вдох и отвожу от нее взгляд:

— Не уверен, как нас называть. У нас был секс только прошлой ночью.

— Это не то, что ты сказал Аланне. Ты сказал «девушка».

— Мне нужно поговорить с Уиллом, помнишь? Мы уже говорили об этом.

— Может, мне стоит сказать ему. Я могла бы смягчить удар. Если я скажу ему, что хочу быть с тобой, он поймет.

Я качаю головой и становлюсь перед ней:

— Нет, он не поймет. Уилл спрашивал меня, нравишься ли ты мне слишком часто, и я каждый раз отрицал это. Он злился, когда я случайно касался твоего колена или говорил, что ты горячая штучка.

Она улыбается:

— Ты думаешь, я горячая штучка?

Я улыбаюсь в ответ:

— Это еще одна вещь, которая мне в тебе нравится. Ты великолепна, умна и невероятно сексуальна и даже не подозреваешь об этом.

— Итак, что будем делать с моим братом?

— Понятия не имею. С той ночи, когда мы поцеловались, я задавал себе тот же вопрос. Хотел бы я знать ответ. Давай придерживаться нашего плана и посмотрим, к чему это нас приведет, хорошо? Нам не нужно забегать вперед.

— В любом случае, мы его обманываем. Я ненавижу все эти секреты.

— Уилл мне как брат. Я встретил его вскоре после того, как… — я останавливаю себя, чтобы не сказать больше, из страха, что Мия захочет ворошить мое прошлое.

— Вскоре после того, как ты потерял своего брата, — заканчивает она за меня.

Я прищуриваюсь, глядя на нее:

— Как ты узнала об Эрике?

Она хмурится, уставившись на меня так, как будто я только что задал самый глупый вопрос в мире:

— Я репортер. Да, глупыш. Я когда-нибудь говорила тебе, почему захотела стать журналистом?

Я качаю головой:

— Нет, никогда.

— Из-за тебя, — она тычет своим острым пальцем в мой бицепс. — Все потому, что ты бросил меня, не попрощавшись. В тот день ты разбил мне сердце. Я подумала, что если бы научилась находить информацию, то смогла бы найти тебя. А потом появился ты, сразу после того, как меня приняли в колледж. Я лишь всего несколько месяцев проучилась на первом семестре, когда ты, вальсируя, вернулся в мою жизнь, как будто ничего и не случилось. Но ты был другим, гораздо темнее, чем мальчик, с которым я разговаривала на качелях у себя на заднем дворе. Итан, которого я знала, давно ушел.

— Значит, ты знаешь об Эрике, — желчь поднимается из моего желудка, душит меня, как только достигает задней стенки горла.

Она качает головой:

— Да, но газеты были ограничены в своих подробностях. Я знаю только, что он погиб в автомобильной катастрофе. Он снился тебе сегодня утром.

Мне потребовались годы, чтобы рассказать Уиллу о моем брате. Иногда у репортеров хватает наглости спрашивать меня об Эрике, и каждый раз я их торможу. Я переплетаю свои пальцы с ее и веду к скамейке. Она бросает платье рядом с собой и поворачивается ко мне лицом, ободряюще сжимая мою руку.

— Да, мне снятся кошмары о моем брате. Я ненавижу тот факт, что я выжил, а он умер. Я чувствую себя виноватым. Мы были близнецами. Потерять Эрика было все равно, что отрезать часть себя. Это оставило во мне пустоту. Я все еще пуст. Твой брат появился в моей жизни в нужное время. Он так сильно напомнил мне Эрика. Я снова начал улыбаться, после того как очень долгое время не мог этого делать. Рядом с Уиллом я чувствовал себя живым.

Она подносит свободную руку ко рту, и ее глаза наполняются слезами. Боль на ее лице вонзается мне в грудь.

Я смахиваю слезинку с ее щеки и решаю продолжать. После того, как я так много рассказал ей о своем прошлом, она должна услышать остальную часть истории, хотя я предпочел бы ее не рассказывать.

— Врачи сказали моим родителям, что у Эрика был тромб, который попал в его мозг, вызвав инсульт. Это была бомба замедленного действия, живущая внутри его тела, о существовании которой никто никогда не подозревал. Я был за рулем машины. Я пытался помочь ему, когда у него начались судороги, и в итоге врезался в ограждение. Все произошло так быстро. Я очнулся в больнице. В последний раз я видел своего брата, когда машина перевернулась. Почти все после этого как в тумане.

Она крепче сжимает мою руку:

— Ты тоже пострадал?

— Да. У меня была кратковременная потеря памяти на несколько месяцев и сломана нога. Я сильно ударился головой о руль. Когда подушка безопасности лопнула, я разбил череп об окно, и вот так я получил этот сувенир, — я указываю на шрам над своей левой бровью. — Это не